В ИСТОРИИ ПРАВОСЛАВНОЙ РУСИ ИЗВЕСТНЫ ДИВНЫЕ ЖЕНСКИЕ ОБИТЕЛИ, ОСНОВАННЫЕ МОНАХАМИ, СВЯТЫМИ ПОДВИЖНИКАМИ. ЭТО СЕРАФИМО-ДИВЕЕВСКИЙ МОНАСТЫРЬ, ОРГАНИЗОВАННЫЙ МОЛИТВАМИ БАТЮШКИ СЕРАФИМА САРОВСКОГО, ЭТО И КАЗАНСКАЯ СВЯТО-АМВРОСИЕВА ПУСТЫНЬ (ШАМОРДИНСКИЙ МОНАСТЫРЬ), ПОЯВИВШАЯСЯ БЛАГОДАРЯ ЗАБОТАМ ПРЕПОДОБНОГО АМВРОСИЯ ОПТИНСКОГО, ЭТО И СУРСКИЙ ИОАННОВСКИЙ ЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ ПРАВЕДНОГО ИОАННА КРОНШТАДТСКОГО. И В НАШЕ ВРЕМЯ ЕСТЬ БЛАГОДАТНЫЕ СВЯЩЕННИКИ, ТРУДАМИ КОТОРЫХ ПОЯВЛЯЮТСЯ НОВЫЕ И ВОЗРОЖДАЮТСЯ РАЗРУШЕННЫЕ ЖЕНСКИЕ МОНАСТЫРИ РОССИИ.

ОДНИМ ИЗ ТАКИХ БАТЮШЕК БЫЛ ПРИСНОПАМЯТНЫЙ АРХИМАНДРИТ ПЁТР (АФАНАСЬЕВ), ПОЛОЖИВШИЙ МНОГО СИЛ НА ОРГАНИЗАЦИЮ МОНАШЕСКОЙ ЖИЗНИ В ТРЕХ ОБИТЕЛЯХ, ПОЛУЧИВШИХ СТАТУС СТАВРОПИГИАЛЬНЫХ, ТО ЕСТЬ ПАТРИАРШИХ: ЗАИКОНОСПАССКОМ МУЖСКОМ МОНАСТЫРЕ В МОСКВЕ И В ДВУХ ЖЕНСКИХ – СВЯТО-ТРОИЦКОМ АЛЕКСАНДРО-НЕВСКОМ В СЕЛЕ АКАТОВЕ В ПОДМОСКОВЬЕ И ШОСТЬЕНСКОМ НИКОЛЬСКОМ В РЯЗАНСКОЙ ОБЛАСТИ. С НАСТОЯТЕЛЬНИЦЕЙ НИКОЛЬСКОГО ШОСТЬЕНСКОГО СТАВРОПИГИАЛЬНОГО ЖЕНСКОГО МОНАСТЫРЯ ИГУМЕНИЕЙ НЕОНИЛЛОЙ (ФРОЛОВОЙ) МЫ БЕСЕДУЕМ О ЖИЗНИ ОБИТЕЛИ, ВОЗРОЖДЕНИИ ПРАВОСЛАВНОЙ ВЕРЫ, ТРУДАХ НА БЛАГО РОДИНЫ И О ТОМ, КАК НАДО СЕГОДНЯ ВОСПИТЫВАТЬ ДЕТЕЙ, ЧТОБЫ, ПОВЗРОСЛЕВ, ОНИ СОХРАНИЛИ ВЕРУ И ХРИСТИАНСКОЕ ДОСТОИНСТВО В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ.

Дорогая матушка Неонилла, расскажите, пожалуйста, в какой семье Вы родились, были ли среди родственников верующие люди?

Родилась я в Рязани у еще не воцерковленных на то время родителей, и детство у меня прошло как у обычного советского ребенка. Но я помню, что у бабушки в серванте стояли иконочки. После смерти бабушки мы нашли в ее вещах молитву о детях и очень удивились, поскольку никогда не видели ее молящейся, однако листочек был весь затертый и зачитанный. Бабушка обращалась к Богу тайно, никто об этом не знал. Вторая бабушка жила в Забайкалье, где храмов в то время было очень мало. Ближайший храм находился на расстоянии 300 км. Крестилась она только в сорок лет.

Регулярно посещать храм, соблюдать посты наша семья стала с 1993 года. Квартира у нас была маленькая, однокомнатная хрущевка; детей в семье четверо, из которых я старшая. Мне нравилось молиться. Помню, вставала раньше всех, уходила на кухню, чтобы в тишине обратиться к Богу. Первым духовником семьи стал священник Сергий Вахула, который в то время служил в рязанском Борисоглебском соборе. Иногда я посещала Екатерининскую церковь – любила слушать пение церковного хора. Мне хотелось, чтобы служба никогда не заканчивалась.

Матушка, кто в детстве повлиял на Ваше духовное становление?

С воскресной школой мы выезжали потрудиться в возрождающийся Николо-Чернеевский монастырь. С настоятелем, игуменом Пименом (Бахановым), посещали святые места Шацкого района. Именно тогда я побывала у подвижницы двадцатого века Агафии, последней из трех сестер Петриных, жизнь которых описана в книге «Сестры». Все паломники из нашей группы задавали ей волнующие их вопросы. Каждому из детей старица Агафия дала наставление на будущее. Я понимала, что сказанное надо выполнять, и поэтому не решалась о чем-либо спрашивать. В свою очередь старица, когда я подошла к ней, стала почему-то вспоминать тяжелые времена гонений, когда она с сестрами была в ссылке в Казахстане, претерпела унижения и голод, о том, как однажды, во время полевых работ, трактор раздавил их миски, и еду пришлось накладывать прямо в рукава одежды… «Держись своих подруг», – услышала я от старица Агафии напоследок и удивилась: в то время особо близких подруг у меня не было. Впоследствии, размышляя, я поняла, что под «подругами» старица имела в виду сестер обители, которые стали самыми близкими мне людьми. В тот же день мы заезжали на Вышу, где тогда еще располагалась психиатрическая больница. Сердце болью сжалось при виде закрытых храмов и разоренной обители. Сестричество, во главе с игуменией Нонной (Знаменской), размещалось в старом поместье в близлежащем местечке Быкова Гора. За чаепитием матушка Нонна задала вопрос: есть ли среди нас те, кто хотел бы поступить в монастырь. За столом воцарилась тишина. Никто из нас в то время себя в монастыре не видел.

Эта поездка произвела на меня яркое впечатление. После возвращения в Рязань, я жила на духовном подъеме, летала как на крыльях, дома пела тропари, молилась как умела.

После окончания школы я поступила в Высший военный институт связи в Новочеркасске. Мне очень нравилось там учиться, хотелось стать военнослужащей. Когда мои родители переехали из Рязани в Подмосковье, я училась на втором курсе. К этому времени Господь привел маму к архимандриту Петру (Афанасьеву). Тогда, до принятия монашества, он был еще иереем Александром и служил в Спасском соборе бывшего Заиконоспасского мужского монастыря вторым священником. Отец Александр, по рассказам мамы, был незаурядной личностью, его слово несло на себе печать Духа Божия. Мне очень захотелось попасть к нему на исповедь. Приехав на каникулы к родителям, я решила съездить и в Москву к отцу Александру. В этот период жизни мне казалось, что я не добираю знаний в своем вузе, поэтому я хотела взять у отца Александра благословение на дополнительную учебу. Однако при нашей первой встрече он посоветовал отчислиться из военного института, так как это не моя стезя. Когда я отправлялась в Заиконоспасский, знала, что еду к человеку Божию, и понимала, что, если собралась испрашивать благословения и совета, нужно будет выполнять сказанное. По окончании второго курса я отчислилась, поступила в гражданский университет связи в Москве, и мне ни разу не пришлось пожалеть об этом! Батюшка оказался прав. 18 апреля 2003 года, как раз в десятилетнюю годовщину убиения трех Оптинских братьев, мы с младшей сестрой приехали в Оптину пустынь. История жизни и смерти убиенных иноков произвела на меня сильное впечатление и определила выбор дальнейшего пути. Я от всей души загорелась послужить Богу своей жизнью.

Матушка, Ваша обитель была организована под руководством опытного духовника, архимандрита Петра (Афанасьева). Расскажите, пожалуйста, о нем и о том, как начиналось восстановление Никольского храма и строительство монастыря.

Обучаясь в вузе в Москве, я стала прихожанкой возрождающегося Заиконоспасского мужского монастыря и духовным чадом отца Александра, который при пострижении в монашество получил имя Пётр, что в переводе значит «камень». И точно, характер нашего духовного отца отличали твердые, как гранит, вера и верность Господу Иисусу Христу. Это был светильник горящий, который не держат под спудом, а ставят на свечнике, чтобы он светил всем заблудшим во тьме современного неверия и сомнения. Отец Пётр отдавал все свои силы на служение Церкви и людям. Рядом с таким человеком хотелось спасаться и следовать за ним узким путем в Царство Небесное. Его пример воодушевил некоторых духовным чад встать на путь монашества. Мне были по душе идеалы монашеской жизни, однако окончательное решение принять я все же колебалась и хотела, чтобы духовник сам своим решением благословил на монашество. На это отец Пётр отвечал: «Невольник не богомольник. Это должен быть твой выбор». И когда я утвердилась в своем желании, он взял икону святого праведного Иоанна Русского: «Благословляю. Молись ему». Ранее неизвестный мне святой взял меня под свой покров: то книгу с его житием принесут, то иконочку. Даже когда я забывала ему молиться, он обязательно о себе напоминал: начинаю книгу читать, а там про святого Иоанна Русского рассказывается, или от его мощей из Греции что-то передадут. Покровительство святого Иоанна Русского стало очень ощутимо. У него много чудес, связанных с помощью тяжело больным детям.

В село Шостье я приезжала несколько раз; в конце 1990-х здесь была глушь, печи топили дровами, колхоз разваливался, люди жили бедно. Кое-где даже встречались дома, покрытые щепой, ни дорог, ни уличного освещения. Первые сестры общины жили в старых деревянных домиках, но отец Пётр утешал их, говоря, что главное в монастыре – совершать Богослужение, остальное, материальное, со временем приложится. В 2000 году отец Пётр направил в село Шостье для служения клирика Заиконоспасского монастыря иерея Владимира Постникова, который первое время не имел здесь своего жилья и ему приходилось раз в неделю ездить сюда из Москвы. Позже ему удалось приобрести в Шостье дом, и он с семьей переехал сюда жить и служить.

В центре села находился полуразрушенный храм святителя Николая 1876 года постройки. Богослужение в нем было прервано в 1935 году, после смерти священника Николая Чельцова. Сперва храм закрыли, а в 1937 году он был разгромлен группой комсомольцев из соседнего села. В советское время в помещении храма устроили зерноток, склад, а затем забросили его за ненадобностью. Многие верующие сельчане молились и просили Господа о восстановлении храма в родном селе. Незадолго до приезда первых сестер одна раба Божия смотрела на храм из своего окна и плакала: «Господи, везде уже стали восстанавливать храмы, а у нас-то никак!» И вот однажды, в один из Богородичных праздников, она, находясь дома, увидела в заброшенном храме огоньки горящих лампад. Тогда эта раба Божия поняла, что Господь услышал молитвы верующих. Первую литургию после 65-летнего перерыва отслужили на Пасху Христову 2000 года в центральном, Вознесенском приделе. Там поставили железную печь, которая зимой дымила, чадила, а в храме все равно было очень холодно. Первое время молящиеся во время Богослужения стояли на дощечках, потому что цементный пол был ледяным. В трапезной части не было крыши, на стенах росли березки, не было стекол.

Сейчас это дивный, потрясающей красоты храм… Как начиналось восстановление жизни в Шостье?

Отец Пётр видел на много шагов вперед. Первое, что он благословил сделать в Шостье – возрождать храм и служить в нем, ходатайствовать о преобразовании общеобразовательной девятилетней сельской школы в среднюю, где были бы 10 и 11 классы. Благодаря этому я и попала в Шостье. Первое время после батюшкиного благословения я никак не могла покинуть мир. Вот, думаю, сейчас сдам на права и соберусь, а мир затягивает щупальцами своими, когда ты хочешь из него выйти. В мае я сказала батюшке о своем желании, уже наступил ноябрь, а я все в Москве! Однажды я прихожу в Заиконоспасский, а отец Пётр с отцом Владимиром меня подзывают и спрашивают: «Ты химию знаешь?» Я говорю: «Нет. Она у нас, конечно, была на первом курсе, но я ее не знаю». Отец Пётр говорит: «Все. Едешь в Шостье преподавать химию. Три дня на сборы». А почему так получилось? А дело было в том, что в 2003 году открыли десятый и одиннадцатый классы, все учителя есть, а учителя химии и биологии нет. Отдел образования поставил вопрос ребром: « Если вы нам прямо сейчас не найдете учителя, мы старшие классы закрываем». Господь управил, учитель нашелся – это оказалась я. Сельская школа стала моим первым послушанием. Пришлось срочно засесть за учебники, справочники! Раньше дети уходили в училища после 9 класса, им даже удивительным было появление 10 и 11 классов.

Батюшка считал, что детям села непременно нужно получать полноценное среднее образование?

Да, ведь отец Пётр и сам был очень образованным, интеллигентным человеком. Он считал, что в хорошем качественном образовании – будущее России. В нашей школе должность директора тогда занимал Александр Андреевич Миняев – сильный, цельный человек. Он любил в шутку говорить: «Вот Шостье – это центр, а все остальное вращается вокруг!» (Смеется.) Когда храм передали Церкви, Александр Андреевич вместе с учащимися помогал вычищать здание и выносить многолетний мусор. В школьной столярной мастерской вместе со старшеклассниками он делал первые фанерные иконостасы. Первым в Касимовском районе он ввел в школе преподавание предмета «Основы православной культуры». С самого начала у сестричества установились дружеские отношения со школой – несколько сестер до сих пор несут послушание школьных учителей.

Матушка Неонилла, давайте вернемся к личности отца Петра, расскажите о нем немного.

Батюшка был родом из Курской области, родился в 1938 году в многодетной, верующей семье, его родители пели в церковном хоре. Батюшка был крещен в честь святого мученика Александра Солунского. В 1945 году семья переехала в Москву. С детства отец Пётр пел на клиросе, проникаясь русской церковной культурой. Известно, что в роду у него были священники. Духовными наставниками батюшки стали схиархимандрит Амвросий (Иванов), известный старец, который прошел школу послушания Оптиной пустыни, советские тюрьмы, лагеря, а в конце жизни жил в Балабанове, и архимандрит Наум (Байбородин) из Свято-Троицкой Сергиевой лавры. По благословению старца Амвросия батюшка женился, у него с супругой родилась дочь. Отец Пётр закончил Московскую консерваторию по классу контрабаса, там же прошел курс обучения по классу дирижирования и позднее стал известным дирижером, руководил Московской областной филармонией. Батюшка стоял у истоков нескольких существующих и поныне музыкальных коллективов, среди которых Московская инструментальная капелла при Московской областной филармонии и мужской камерный хор «Благозвонница», имел звания профессора, заслуженного деятеля искусств России. В 51 год его благословили принять священство. Он оставил всю мирскую славу, стал простым диаконом, а потом священником и монахом и полностью посвятил себя жертвенному служению Богу и ближнему. До конца жизни отец Пётр во всем советовался с архимандритом Наумом (Байбородиным). Однажды владыка Феогност (Гузиков), председатель синодального отдела по монастырям и монашеству РПЦ, приехав к нам, сказал: «Надо же, отец Пётр сам старец, а всегда находится в послушании у старца!»

Наша обитель основана архимандритом Петром по благословению Святейшего Патриарха Алексия II, который сказал, что если местный архиерей не против, можно открыть патриаршее подворье и сестричество. В то время митрополитом Рязанским и Касимовским был монахолюбивый владыка Симон (Новиков), который поддержал доброе начинание отца Петра.

В жизни нашей обители особое значение имеют две даты: 24 декабря 2015 года и 7 мая 2017 года. Решением Священного Синода под председательством Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла 24 декабря 2015 года патриаршее подворье в селе Шостье было преобразовано в Никольский Шостьенский ставропигиальный женский монастырь. В 2017 году 7 мая мы с радостью встречали Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла впервые на шостьенской земле. Его Святейшество Святейший Патриарх Кирилл в сопровождении нескольких архиереев и множества священников совершил великое освящение Никольского храма и вручил мне, грешной, игуменский жезл. Сестры обители благодарны Его Святейшеству за оказанные нам доверие и отеческое попечение о монастыре.

Губернатор Рязанской области Любимов Николай Викторович и администрация Касимовского района оказали обители помощь в подготовке к приезду Его Святейшества, так как это событие было значимым для всей Рязанской области. К сожалению, в этот знаменательный день дорогого батюшки отца Петра уже не было с нами, он отошел в небесные обители 11 апреля 2016 года.

А почему именно Шостье?

А было это так. В конце 1990-х годов в Шостье приобрела дачу раба Божия Ольга из московских духовных чад отца Петра. По просьбе верующих шостьенцев Ольга стала ходатайствовать перед батюшкой о восстановлении величественного Никольского храма. А батюшка с архимандритом Наумом и со своими духовными чадами как раз молились, чтобы Господь указал место для создания женской обители. Поэтому как волю Божию он воспринял это рязанское село с полуразрушенным храмом. Приезжая в Шостье отец Пётр служил, исповедовал, следил за стройками, вникал во все подробности жизни сестер, как чадолюбивый отец заботился о всех нуждах. Сестры удивлялись: как он все успевает! В 2005 году Святейший Патриарх Алексии II поручил батюшке восстанавливать старинный Свято-Троицкий Александро-Невский женский монастырь в селе Акатове Московской области. Батюшка перевел в новую обитель из Шостья старшую сестру-монахиню Антонию (Минину) и часть сестер. Несколько лет назад Акатовский монастырь получил статус ставропигиального. В наших двух обителях одинаковый устав и уклад монашеской жизни, с любовью сохраняется духовное наследие и выполняются благословения батюшки, мы молимся друг за друга. Шостьенские сестры часто посещают могилу нашего дорогого духовного отца, который похоронен в Акатове, в храме святого благоверного великого князя Александра Невского. К батюшке Петру приходило очень много людей, он «брал» духовную боль человека на себя. Батюшка не был авторитарной личностью, не давил своим авторитетом, но советовал, как лучше поступить, и, если человек слушался, у него и в душе, и в семье, и на работе все выправлялось. А если человек не слушался, то потом собирал горькие плоды своей воли. Удивительным было то, что батюшка помнил всех наших родственников и обстоятельства их жизни. Батюшку заботило не только наше духовное состояние, но и во что мы одеты, чем питаемся, тепло ли у нас в кельях. Сестры всем сердцем чувствовали, что отец Пётр был для нас даже не как отец, а как родная мать. Мы знали, что он каждую из нас всегда поймет, вдохновит и мы по его молитвам пойдем дальше по узкому монашескому пути. Вспоминается образ батюшки, всегда исполненный радостью о Господе, и эту животворящую радость он умел передать ближнему, тому, кто оказывался рядом.

А сейчас, после его ухода, вы ощущаете его заботу?

Батюшкину кончину в апреле 2016 года нам было очень тяжело понести. Сестры знали, что он тяжело болел, перенес операции, но все равно сознание отказывалось принимать потерю. Мы молимся об упокоении нашего отца духовного и надеемся, что он имеет дерзновение пред Господом молиться о нас.

Матушка Неонилла, мне довелось поездить по рязанской глубинке. Многие деревни стоят с закрытыми школами, разоренным хозяйством, разбитыми дорогами, по которым гоняют многотонные лесовозы, непрерывно переправляющие русский лес в неизвестном направлении. Работы у людей нет, деревня вымирает, молодежь вся подается в город. С появлением монастыря многое изменилось в жизни сельчан, растет также число жителей за счет людей, приехавших сюда семьями из столицы и других регионов, чтобы быть поближе к обители. Как возрождать сегодня русские деревни? Поделитесь, пожалуйста, опытом.

Первое, на что обратил внимание отец Пётр, как я уже говорила, это Дом Божий – храм и школа, это основополагающие факторы, благодаря которым село будет жить. По благословению отца Петра наша сестра казначея ездила в разные организации города Касимова с прошениями. Кто асфальт дал, кто щебенку, кто песок – дороги сделали. Раньше от центра села до старой школы не было дороги, и дети весной из-за большого количества талой воды какое-то время не могли попасть в школу, из-за половодья приходилось даже передвигать весенние каникулы. В 2010 году построили новую школу. Начало строительства было чудом, ведь в районе в неперспективных населенных пунктах школы закрывались. Когда уже были возведены два этажа здания, в Касимовском районе поменялось руководство, и новый глава приехал к нам познакомиться. Увидев строительство, он спросил: «Что это?» Я отвечаю: «Школа строится». А он задает вопрос: «А она здесь нужна?» У меня прямо сердце сжалось. Думаю, неужели руководство района заморозит стройку? Я воскликнула: «Конечно, нужна! У нас 119 детей, это не мало». Слава Богу, достроили! Большая школа, уютная, с просторным спортивным залом.

Матушка Неонилла, поделитесь своими впечатлениями о современных детях и их обучении.

Если ребенок хочет получить знания, он сам будет искать дополнительные материалы и усердно готовиться к экзаменам, выйдет подготовленным к поступлению в вуз даже из самой скромной сельской школы. Примером тому могут послужить выпускники нашей школы, в частности воспитанницы монастырского пансиона. Они умеют учиться, найти себе интересные занятия, у них есть свой вокально-хореографический ансамбль. Четыре выпускницы закончили медицинские институты в Москве, работают по специальности, есть искусствовед, регенты, юрист, учителя.

Сюда они возвращаются или остаются в городе?

Несколько девушек, выбравших монашескую стезю, вернулись после окончания вуза в обитель уже в качестве сестер. Наша задача – научить наших воспитанниц противостоять пагубному влиянию мира. Не отгородить их, нет – они вполне социализированы, – а дать им твердый моральный стержень.

А кто к вам поступает в основном?

Мы берем девочек из православных семей, попавших в сложную жизненную ситуацию. О нашем пансионе узнают от знакомых и привозят своих детей на беседу. Раньше отец Пётр принимал решение, брать ли девочку на воспитание. Теперь решение принимается на совете воспитателей пансиона. Последнее слово остается за игуменией. Отец Пётр при жизни старался в каждый свой приезд уделять воспитанницам внимание, беседовал с ними о христианской жизни. Стремился по возможности приходить в шостьенскую школу на линейку первого сентября и на последний звонок в конце мая, чтобы сказать молодежи слово духовного напутствия и благословить.

А где работают сами шостьенцы?

Раньше работали в колхозе (сейчас его нет), на лесозаготовках, в окрестности были пилорамы. Сейчас в школе работают, в двух магазинах, социальными работниками, есть лесник, егерь. Многие местные жители работают в Касимове. В Шостье есть медпункт и даже зубной кабинет. Это тоже батюшка благословил. Его духовные чада пожертвовали оборудование. В зубном кабинете работает наша прихожанка – зубной врач. За лечение определенной платы нет. Пациенты жертвуют по силам на обитель. К нам часто приезжают из Касимова и из окрестностей священнослужители со своими семьями лечить зубы. На базе сельского Дома культуры отец Пётр благословил создать сельский хор, и поначалу с сельчанами занимались наши сестры, имеющие музыкальное образование. Репертуар хора составляли народные песни и духовные канты. В последствии Господь послал нам талантливого дирижера, глубоко верующего человека, маму многодетного семейства, которая теперь успешно руководит сельским народным коллективом. В хоре с удовольствием поют представители разных поколений. Батюшка еще хотел, чтобы в Шостье появилась своя Школа искусств. Многие деревенские дети хотели бы учиться музыке и живописи, но не у всех родителей есть возможность возить их в Касимов в музыкальную и художественную школы.

Матушка, мы часто в журнале поднимаем тему подростковых расстройств, сложностей обучения в школе, взаимоотношений детей между собой и с учителями. Молодежь сейчас находится на острие. При вашем монастыре создан пансион для девочек, выпускницы поступают в лучшие вузы страны, вырастают душевно здоровыми, полноценными людьми. Поделитесь, пожалуйста, опытом работы с юношеством.

Наш духовный отец говорил, что детям нужно давать нравственное, патриотическое воспитание, прививать хорошее, тогда дурное не будет сильно влиять. Батюшка любил повторять, что детей нужно воспитывать до семи лет, когда все закладывается. Детям нужно уделять много внимания, не терять с ними контакт, не давать им замкнуться в себе, уметь их выслушать, все объяснять. Дети откликаются, их души живые. Конечно, подросткам часто бывает трудно бороться с собой, но зернышки благого воспитания должны в детстве запасть в душу, а потом, во взрослой жизни, прорасти. Повзрослев, девушки начинают оценивать монастырское воспитание.

А в чем их приспособленность к жизни заключается?

Они не боятся труда. В коллективе их начинают ценить. Сейчас такое время, когда человек, имеющий ответственность, отвечающий за свои слова и поступки, становится редкостью. Они с этим столкнулись. В наших воспитанницах есть внутренний духовный стержень, который другие замечают. Девушки продолжают общаться, поддерживают друг друга, новые друзья в их жизнь принимаются только через призму старой дружбы. Если человек принимает моральные правила, вынесенные девушками из стен обители, то дружба может состояться, а если нет, то все отлетает, как шелуха.

Матушка Неонилла, что бы Вы хотели пожелать нашим читателям?

Хочется пожелать, чтобы каждый понимал, что от него многое зависит. Если каждый конкретный человек на своем месте будет хорошо делать свое дело, то жизнь будет меняться к лучшему.

Беседовала Вера Первова

Приобрести журнал на сайте slavianka.com