Богослужения в храме Спаса Нерукотворного, получившего статус Патриаршего подворья, возобновились в 1992 году. 5 марта 2010 года, после более чем 90-летнего перерыва, было принято решение о возобновлении монастыря. Священный Синод постановил: «Благословить открытие Заиконоспасского ставропигиального мужского монастыря г. Москвы, выделив его из Патриаршего подворья бывших Заиконоспасского и Никольского монастырей в Китай-городе г. Москвы». Наместником был назначен игумен (сейчас – архимандрит) Петр (Афанасьев).

Не всякий коренной москвич с уверенностью укажет, где на карте города находится Заиконоспасский монастырь. Не всякий житель страны слышал о таком. Большинство из тех, кто каждый будний день спешит на работу-с работы по Никольской улице столицы, вряд ли догадываются, что проходят мимо мужского монастыря с древней историей. А ведь в монастыре этом начиналось российское высшее образование.

Круговая оборона

Если вообще ничего не знать о Заиконоспасском монастыре, то ни его место в самом центре Москвы (несколько десятков метров до Красной площади; «центральнее» будет только Чудов – непосредственно внутри кремлевского комплекса), ни смысл названия для обывателя не отыщется. Хотя со вторым ответ более-менее очевиден: когда-то, в Средние века, на Никольской располагался Иконный ряд; сие торговое место примечательно было тем, что цена иконы здесь была твердой и не подлежала торгу. Считается, что стоявшая рядом Спасская церковь с участком земли от Китайгородской стены и до торгового ряда в начале XVII века обособилась в отдельную обитель. Монастырь оказался «за Иконным рядом» – отсюда название.

Если идти от Красной площади по Никольской и не крутить головой налево-направо, то монастыря не заметишь – не бросится в глаза ни вывеска, ни табличка, указующая на широко известный факт: в находившейся здесь Славяно-греко-латинской академии с 1731 по 1735 гг. учился никто иной как сам Михайло Васильевич Ломоносов.

А если и колокол ударит, призывающий на службу, то далеко не все прохожие – ни местные, ни туристы – заглянут внутрь. Настолько не верится, что здесь находится самый настоящий монастырь – здешний ландшафт обложил его со всех сторон своими застройками.

День в этой обители начинается тогда, когда у посетителей местных развлекательных заведений заканчивается вечер отдыха, плавно переросший в ночь. Монахи идут на братское правило, посетители спешат домой высыпаться. Далее у иноков начинается типичный круг богослужений.

Насельников вместе с наместником – 21 человек, из которых 6 иеромонахов, 4 иеродиакона, 1 монах и 2 инока. Всю братию целиком нам запечатлеть не удалось – кто в скитах, кто на ответственных должностях в Патриархии и Отделе внешних церковных связей. После службы нас готов подхватить иеромонах Ермоген (Корчуков), эконом монастыря, по долгу службы знающий многое из истории и настоящего обители.

- Первоначало надо провести для вас ознакомительную экскурсию, чтобы вы понимали, где границы собственно монастыря.

Для неискушенного паломника это не просто – Спасский собор, яркая доминанта, просматриваемая с разных точек исторического центра (особенно Театральной площади), виден ясно. Все остальные здания тесно переплетены с другими организациями. «Сожителями» все еще являются Историко-архивный институт, Российский государственный гуманитарный университет, почтамт, ресторан «Борис Годунов», популярный среди туристов, желающих попробовать русскую кухню, минимум один ночной клуб и еще несколько арендаторов. У клуба помещения находятся в собственности, поэтому перспектива «съезда» этого шумного соседа туманна.

Отец Ермоген рассказывает:

- Как-то вечером я вышел на Никольскую улицу подышать воздухом. Соседний клуб веселится на полную катушку. Из бара выходит молодой человек. Долго смотрит на меня (я в типичной монашеской одежде), наконец решается спросить: «Батюшка, а вы как здесь? Что делаете в таком месте». – «Я? Живу». Человек изумляется: «Батюшка, честное слово, я не знал. Если б знал, никогда бы в такое увеселительное место не пришел!..»

Монастырские здания – федеральный памятник архитектуры, никакие кардинальные строительные нововведения здесь невозможны. И даже не кардинальные – к примеру, установка кондиционеров. Летом пытались, но соответствующие службы оштрафовали. Так что условия, максимально приближенные к боевым.

- Жить в самом центре, конечно, сложно. Главная проблема – многолюдно: отсюда и шум, и невозможность молитвенного сосредоточения. Центр Москвы сейчас активно подсвечивают, и у нас на стенах-крышах установили подсветку. Это красиво, не спорю, но такой «светофор» светит прямо в окна кельи – уснуть просто невозможно.

Процесс формирования братского общежития только «набирает обороты».

- А откуда прихожане в центре Москвы? Они же не живут здесь, по соседству?

- Если честно, не могу дать исчерпывающего ответа. Но, по наблюдениям, в основном эти люди так или иначе узнают о нашем наместнике, отце Петре, и идут к нему. Из них и из тех, кто на Китай-городе работает, складывается приход. Число прихожан трудно подсчитать, бывает, что человек заглянет на исповедь – и больше его никто здесь не видит.

В соседнем Никольском монастыре (две обители образуют единый монастырский и архитектурный комплекс) главный храм был разрушен до основания. На месте святыни сейчас – совершенно невзрачные столики для посетителей кафе, на месте алтаря – непонятно кому нужные скамейки. Люди здесь распивают горячительные напитки и ведут себя горячительно.

- Планируем на месте храма установить для начала поклонный крест, чтобы люди хотя бы приблизительно понимали, где они предаются отдыху и веселью, – поясняет отец Ермоген.

Подышать воздухом

Сам батюшка в постоянных разъездах (впрочем, как и большинство братии) – священномонахи окормляют два женских монастыря: Александро-Невский ставропигиальный в селе Акатово Клинского района Подмосковья и сестричество в селе Шостье Касимовского района Рязанской области. Всего под духовной опекой духовенства монастыря около 60 насельниц.

- В Шостье история нашего окормления начинается в конце 90-ых. Наш наместник, отец Петр, тогда решил открыть подворье с целью воспитания детей-сирот, – рассказывает отец Ермоген. – Первоначально планировали отыскать заброшенный пионерский лагерь в Подмосковье и переоборудовать соответствующим образом, построив там храм. Однако пути привели в село Шостье, где местные жители планировали возрождать Никольский храм. В итоге на его базе возник женский монастырь. Насельницы обрабатывают землю, держат овец, коз, лошадей, коров редкой породы. В 2008 году при монастыре открылся приют-пансионат для детей-сирот и детей, попавших в сложную жизненную ситуацию.

Кроме этого, имеются два скита – один, Покровский, в том же Касимовском районе, деревне Кулово. В нем постоянно пребывает 10 человек, из которых 1 иеромонах, 1 иеродиакон, 1 монах и 2 инока. Основные послушания, помимо богослужебных, связаны с ведением аграрного хозяйства – огород, скотный двор, пасека.

Второй скит расположен в Рузском районе Подмосковья – храм Трех святителей в селе Волынщино. В этот живописный уголок подмосковной природы братия старается ездить каждые выходные, а также на великие и двунадесятые праздники. Как бы ни был силен внутренний настрой монаха, но окружающая обстановка в значительной мере определяет сознание человека, его мысли и чувства. Оживленный центр столицы все же не слишком настраивает на уединенную молитву и созерцание, а вот тихий уголок природы помогает сосредоточиться на монашеском делании. Кроме того, вдали от городского бурления братия может позволить себе в буквальном смысле этого слова подышать полной грудью (потому как эпицентр мегаполиса не располагает к доброму здравию).

Едиными усты

Мужской камерный хор «Благозвонница» в Заиконоспасском монастыре интересен по нескольким причинам. Во-первых, его художественный руководитель и регент – наместник обители, архимандрит Петр (Афанасьев), являющийся заслуженным деятелем искусств РФ, а хормейстер – заслуженный артист России Евгений Коротеев (подробнее о личности наместника в интервью с ним). Во-вторых, состав певчих действительно профессиональный: многие из них являются заслуженными артистами, входят в труппы известных музыкальных театров столицы, в том числе Большого театра, Новой оперы, Геликон-оперы.

Выступает хор в Большом и Рахманиновском залах Московской консерватории, Колонном зале Дома Союзов, Патриарших покоях Кремля и на других известных площадках.

Примечательно, что именно «Благозвонница» сопровождала одно из центральных религиозных и политических событий новейшей истории России – подписание Акта о каноническом общении между Русской православной Церковью Заграницей и Русской Православной Церковью Московского Патриархата в 2007 году.

В репертуаре коллектива на данный момент более 1000 произведений в оригинальной обработке. Хор часто совершает поездки заграницу, где он уже успел полюбиться слушателям, и поэтому количество посетителей концертов «Благозвонницы» не уменьшается.

Наша съемочная группа застала хор в самый неожиданный момент – в классах шла репетиция. Автор этих строк, в силу неимения соответствующего таланта, не берется оценивать мастерство коллектива, но одно стало ясно: песнопения – это труд. Не сфальшивить, не недопеть. Когда управление репетицией взял на себя сам отец Петр, то годы его седые одномоментно сдуло ветром голосов его подопечных. Все-таки дирижирование в отце наместнике слилось с его природой. И быть игуменом обители – не означает ли, настроить хор братии на один – божественный – лад и единым сердцем воспеть Богу хвалебную песнь?

Визит журналистов все же немного смущает хористов, но мы быстро становимся незаметными. Фотограф даже «внедряется» в ряды певцов, чтоб сделать кадр с «места события».

Корея далеко, Корея рядом

Есть у одной из самых «центральных» обителей Москвы необычная грань миссии. В 2001 году здесь было создано Славяно-Корейское православное общество, ставящее своей целью «оглашение и воцерковление российских корейцев и корейцев СНГ, интеграцию их в духовную и культурную жизнь России».

Священник Александр Сон, клирик монастыря, автор идеи корейского общества, сам этнический кореец, правда, родители переехали в Россию несколько поколений назад. Сам, придя к вере и приняв священный сан, отец Александр решил, что его собратья по крови должны стать и собратьями по вере. С начала нулевых он активно ведет проповедь среди российских корейцев, желающих крестит, по мере сил наставляет в православном учении.

С 2007 года запущена программа духовно-патриотического воспитания для детей. С 2009 года общество сотрудничает с Корейским молодежным клубом, куратором направления «Духовность» которого также является отец Александр. Участники клуба ездят в православные монастыри, знакомятся с историей России, вообще стараются со свойственным корейцам прилежанием понять, вникнуть в «культурный ландшафт» страны, ставшей для них второй Родиной.

Несколько лет назад была организована воскресная школа для взрослых, в которой изучают катехизис, Новый завет, литургику, церковно-славянский язык.

К сожалению, в день нашего визита занятия в корейском обществе не велись, поэтому мы не смогли побеседовать с русскими корейцами.

Кстати, сам отец Александр корейского языка не знает, как и большинство из тех корейцев, кто приходит в общество. Но все они учат «родной» язык. У отца Александра братия как-то спросила, почему он так долго учит корейский язык, ведь «гены-то должны были уже проснуться». «Нет вот, что-то никак не просыпаются!» – ответил батюшка. Такой вот сложный язык – корейский, и такая вот братская страна Россия – всех делает своими.

Один из первых

При обители действует один из первых в России православных молодежных центров.

- Наша деятельность начиналась тогда, когда в стране такого понятия и явления – «православный молодежный центр» – еще не существовало, – рассказывает руководитель центра Александр Семин. – Это сейчас уже появились основополагающие нормативные документы, регламентирующие деятельность Церкви и приходов в отношении молодежи. Чтец Евгений (ныне – иеромонах Ермоген), диакон Димитрий (иеромонах Иоасаф) и я все это начали организовывать. Отец наместник нас благословил. Выбирали название – то ли братство, то ли клуб, то ли лига… Остановились на «центре». Долго думали, как это все будет проходить. Молодежи-то не было – молодые прихожане были, но они пребывали в разрозненном состоянии. Первые шаги – стояли на паперти после службы и зазывали молодых к нам, хотя и помещений отдельных не было. Собирались, пили чай, беседовали, смотрели душеполезные фильмы.

- Люди шли и идут к вам?

- Да. Слава Богу. Именно Бог все и устраивает, и это не стандартное выражение ради «красного словца». Никакой человеческой харизмы и усилий не хватит, чтобы собрать 50 человек в коридоре, когда нет помещений для собраний. Сейчас численность центра уже больше 100 человек, думаю, что скоро и на уровень 200 выйдем. Молодежь самая разная. И по возрасту, и по характеру. Как правило, участник центра приводит своего верующего друга, который вливается в наши ряды. Молодежь очень активная, разрушающая все предрассудки и стереотипы о верующих людях, бытующие у людей неверующих; мы все жизнерадостные, веселые, с активной гражданской позицией, думающие о настоящем и будущем страны.

- Что еще делают жизнерадостные молодые люди?

- Много чего. Кроме бесед на разные темы (а общение – тоже очень важно, это не просто посиделки), стараемся делать конкретные дела. Помогаем детям из интернатов, взаимодействуем с суворовцами, организуем труднические поездки в монастыри, в скиты родного монастыря. С большой охотой посещаем выставки, музеи и театры – то есть расширяем кругозор и просвещаемся постоянно. Памятуя о том, что мужчина – это защитник Отечества, проводим тренировки по рукопашному бою (Русский стиль).

Александр продолжает:

- Особо я бы выделил встречи с интересными людьми. Наши постоянные гости – писатель Владимир Николаевич Крупин, поэт Константин Васильевич Скворцов, профессора (назову лишь фамилии) – Ильинский, Омельяненко, Саврей, Шмаков, Гиринок и другие. К нам даже приходил последний маршал Советского Союза – Язов. Иногда к литераторам в Переделкино ездим. То они к нам, то мы к ним. Проводим интересные беседы за чашечкой чая.

Нас с фотографом тоже приглашают примкнуть к молодежному центру, но у нас времени на все не хватит – нам же журналом надо заниматься.

«Мама отпускает?»

Отец Ермоген продолжает посвящать нас в жизнь обители:

- При монастыре организованы богословские курсы. Программа, рассчитанная на 5 лет, приближена к семинарской (помимо пастырских дисциплин), дает слушателям тот базис знаний, который достаточен для преподавания в воскресных школах и Основ православной культуры в общеобразовательных школах. Количество слушателей – 150 человек, братия участвует в преподавании различных дисциплин.

Также действует миссионерский цент «Божья Нива», созданный в августе 2013 года по благословению отца наместника усилиями диакона Алексия (Зверобоева) и отца Ермогена.

Постоянный участник центра Роман спускается с колокольни (во время звона около монастырских стен скапливается много людей) – только что он отзвонил колокольный призыв на всенощную.

- Пришел в центр случайно. Сначала стал прихожанином Спасского собора. Постепенно втянулся и в приходскую работу.

- Что вы конкретно делаете в центре?

- У нас есть благотворительный склад, сюда приносят самую разную «продукцию», которую мы затем рассылаем по детских домам, домам престарелых. Помогаем беженцам, нищим. Окормляем ветеранов, высаживаемся «трудовым десантом» в тех местах, где нужна помощь. Участвуем в различных социальных, благотворительных, патриотических акциях. При нас также действует Библейский кружок, курсы – певческие, колокольного звона, чтецов.

Оглядываем склад – да, благо помещения достаточно большие, потому что здесь находят себе место и одежда, и мебель, и даже несколько пусть и устаревших, но все же компьютеров.

- Их пока не перебрали. Если надо – починят, а потом отправят кому требуется, – поясняет Роман.

Сам он большую часть времени проводит в монастыре, но отчетливого желания принять постриг не появилось. Может быть, пока. Хотя, как сам признается, мысли такие периодически мелькают…

Подобные мысли начали мелькать (правда, надо понимать с большей частотой и настойчивостью) и у нынешнего келаря иеродиакона Лонгина, когда он учился на четвертом курсе Тимирязевской академии в Москве.

- Как и многие люди, которые начинают задумываться о смысле жизни, я постепенно пришел к вере. Уже ближе к окончанию 5 курса возникло твердое желание уйти в монастырь. Тогдашний мой духовник отправил меня к отцу Петру как опытному священнику. В июле 2008 года я к нему и пришел. На месяц меня отправили в скит в Рязанской области. И этот месяц изрядно «потрепал» мои неофитские представления о монашестве. Я решил, что это не мое. Уехал домой в Клинский район, начал работать. Искал себе и вторую половину, но, видимо, у Бога были другие планы на меня. Желание стать монахом, по сути, никуда и не исчезало. Вернулся к отцу Петру – и снова, на этот раз уже осмысленно и осознанно, прекрасно представляя себе, что меня ждет, отправился я в скит. Прожил там 3 года, принял иноческий постриг. Затем была диаконская хиротония.

- С тех пор здесь?

- Да. Выполняю обязанности келаря – с этим все в порядке, продукты есть всегда, кормим вкусно. Есть, конечно, определенные трудности в нашем «центральном» положении – работы аграрные не ведем, продукты закупаем.

Между делом отец Лонгин посвящает нас в интересные детали своего «ухода» в монастырь. Придя к отцу Петру, он изъявил свое желание встать на монашеский путь. Наместник спросил: «Родители согласны? Мама отпускает?» Кандидат в иноки твердо ответил «да». «Однако же приведи ко мне свою маму», – попросил отец Петр. Когда мама пришла к нему, то не смогла сдержать слез и просила «не забирать» своего сына. Отец Петр ее успокоил, и в итоге она согласилась. Будущий отец Лонгин не слукавил: мама действительно отпускала сына, но, видимо, отец Петр, по опыту зная, что материнское сердце – дело глубокое и неизведанное, решил собственными глазами убедиться в ее осознанном согласии…

«Надо сеять семя»

К отцу наместнику Петру (Афанасьеву) – постоянная очередь. Он не всегда в монастыре, потому как географическое положение обители, шум и не лучшая экология плохо влияют на самочувствие даже молодых монахов, что говорить о людях в возрасте. Но как только отец Петр переступает порог обители, желающие уже готовы начать общение. Нам – пользуясь журналистскими привилегиями – позволено было пообщаться вне очереди.

- Отец Петр, у Вас насыщенная и интересная биография. Какие бы вехи, эпизоды Вы выделили бы сами?

- Ну а что обо мне рассказывать? Закончил Московскую консерватория, аспирантуру, учился на высших курсах оперных дирижеров. Создал «Благозвонницу». Окончил семинарию.

- Были ли какие-то переломные моменты – приход к вере?

- Я из верующей семьи, мама пела в хоре, папа тоже. Папа воевал. Всегда был перед глазами пример родителей. Помню, меня маленького водили в Богоявленский собор, я папу просил «Пить хочу!», а он мне: «Молчи, терпи, после причастия попьешь». А теперь вот мои правнуки на службе стоят, причащаются. Поэтому все от отца к сыну.

- То есть такая классическая патриархальная семья?

- Да. Нормальная жизнь русского мужика. Рассказывать особо нечего. Я бы вот про отца Матфея (Мормыля) рассказал. С ним я познакомился тогда, когда отец Матфей только начинал регентовать. У него не было профессионального музыкального образования, но он все схватывал на лету. Он был, безусловно, талантливый человек – ему достаточно было объяснить один раз, чтобы он все понял, запомнил. Он горел, горел ярко, тратил много сил, и поэтому ушел преждевременно.

- А каков Ваш путь уже внутри Церкви?

- Скажу только одно: меня благословили на монашество отец Кирилл и отец Наум, коего я считаю своим духовником (архимандрит Кирилл (Павлов), архимандрит Наум (Байбородин) – прим. автора). Монашество – это совершенно другая жизнь, это надо отказаться от всего, а не просто рясу и клобук надел. Надо понять, что такое терпение, послушание. Поведение, ходьба, манеры – все должно быть монашеское. Мы об этом изрядно забыли. Монах – это тот, кто идет по улице, полной разукрашенных женщин, и не видит их. То есть видит человека, но не видит в ней женщину.

- А как бы Вы оценили состояние современного монашества после испытаний атеистического периода?

- Да, были испытания, но народ наш сохранил монашество, потому что без этого никак, это – соль нашей жизни. Нет, конечно, я не хочу сказать, что сейчас «сплошная красота», но люди идут в монастырь, идут.

- Для тем, кто идет к вам в монастырь, открыт доступ к интернету?

- Я лично не пользуюсь ни телевизором, ни радио, ни интернетом, ни мобильным даже. Но это мой личный аскетический выбор. Однако развитие прогресса я остановить не могу. Впрочем, хочу сказать не только о монахах, но и о людях вообще. Почему сейчас так много сумасшедших и просто нервных людей? Избыток информации – люди не могут ее переварить. Информация лезет отовсюду, и поэтому у многих нервные расстройства, у них просто разваливается нервная система. Они пьют антидепрессанты, у них бессонница. Я вот проблем не знаю – ложусь и засыпаю.

- Насколько тяжело монашеской общине в центре города?

- Тяжело… Но пусть хоть кто иной увидит монаха и задумается. Присутствие монаха в чем-то цементирует общество.

- Как Вы относитесь к тому, что в России сейчас появляется много новых монастырей, при том что старые еще не до конца возродились?

- Пока есть время, надо сеять семя.

- Отец Петр, Вы как-то особым образом ощущаете связь с бывшей в этих стенах Славяно-греко-латинской академией, с братьями Лихудами?

- Со всеми, кто здесь трудился, подвизался, со всеми этими достопочтенными именами я лично ощущаю связь. Можно сказать, что это фикция, но для меня это реально.

- К какому образу жития в монастыре Вы стремитесь?

- Скажу так: наместник должен во всем показывать пример: вовремя вставать, вовремя приходить на службу, быть примером поведения. Мне же приходится общаться со многими людьми – и с людьми искусства, и науки. Во многих предметах разбираться, даже в физике, потому что людей это волнует. Что касается примера, то еще скажу вот что. Если меня спросят, стал ли я монахом, твердо отвечу: «Еще нет».

Очередь за дверью начинает «напирать», и мы это физически чувствуем. К сожалению для нас, желающих получить совет отца Петра все больше. Занимать время наместника и время пришедших за его помощью нам не совсем удобно. Поэтому движемся дальше.

***

Отец Ермоген показывает нам панораму Москвы с высоты колокольни. Редкий вид, до которого не каждый может добраться. Внизу – горожане, туристы. Глядя на потоки людей, трудно опять не подумать, что большинство из них даже не подозревают, что здесь монашеская обитель. Да, они видят купол храма, крест, слышат колокольный звон. Но ведь многие могут подумать, что это обычный храм – о маленьких кельях монахов, шуме и свете, который врывается бесцеремонно в эти кельи, братской трапезе под душеполезное чтение, череде богослужений, внушительном объеме восстановительных работ, искушениях в эпицентре мегаполиса мало кто подумает.

И только выйдут монахи из арки на оживленную улицу, как-то подтянутся люди, соберутся. Правильно говорит отец Петр: «монахи цементируют общество», не дают ему окончательно расслабиться, превратиться в кисель бурлящих страстей и желаний. Много было толков и пересудов в преддверии возобновления здесь, рядом с Красной площадью, мужского монастыря. «Зачем? Для кого? Кому от этого будет хорошо?» А что, центр Москвы и других городов вообще освободить от монастырей? Эвакуировать за город? Сделать «стерильную» секулярную зону – пусть духи злобы царствуют без особых «помех»? Вышел монах в город и идет по улице. Рядом компания с горячительными напитками. Кто-то смотрит на него, кто-то на них. Кто-то – на всю картину целиком. И думает. Дать повод задуматься – тоже миссия.

Да, монастырь терпит некоторые «убытки» от вросшего в него города. Но зато город получает некоторый «корм» для своего духовного роста. Так обитель окормляет прихожан, не дает им проголодаться и впасть в полное расстройство.

Приходите, обитель рядом. От самой известной площади России несколько десятков метров по Никольской, слева арка.

Аккурат за Иконным рядом.