Русская Православная Церковь отмечает 15 лет со дня интронизации Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Полтора десятилетия — много это или мало? Для Церкви и для страны эти годы оказались временем исторического поворота. Нам выпало жить в эпоху кардинальных изменений как в мире, так и в сознании людей. Церковь ответственна за людей, за их духовное состояние, она находится в гуще событий, которые еще далеко не завершены. Поэтому с точки зрения задач, которые встают перед Церковью в этот трудный период, 15 лет — не слишком большой срок, и подводить итоги Патриаршему служению пока еще рано. Но вполне уместно оглянуться назад и проанализировать то, что уже достигнуто.
Статья ректора Российского православного университета святого Иоанна Богослова, заместителя главы Всемирного русского народного собораА.В. Щипкова опубликована в «Парламентской газете».
Путь Церкви и изменение публичного дискурса
За 15 лет многое было сделано. Открылись новые синодальные отделы и комиссии, новые епархии и митрополичьи округа, несколько экзархатов (Африки, Западной Европы и Юго-Восточной Азии). Созданы Высший Церковный Совет и Межсоборное присутствие — совещательный орган из архиереев, духовенства, монашествующих и мирян, помогающий выработке важнейших церковных решений.
Но важнее всего то, что за эти годы определился общий путь развития Церкви в постсоветский период. Это, во-первых, социализация Церкви, то есть восстановление ее исторической роли в обществе, и, во-вторых, дальнейшая внутренняя интеграция, то есть преодоление внутрицерковных расколов, включая те, которые инициируются радикальным секуляризмом.
Оба процесса идут довольно быстро. Это видно хотя бы по тем понятиям и тезисам, которые за эти полтора десятилетия закрепились в публичном пространстве благодаря Предстоятелю Русской Православной Церкви Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу. Речь идет о таких понятиях, как «традиционные ценности», «ценностный суверенитет», «Русский мир». Это тезис о приоритете духовного над материальным, вошедший в Стратегию нацбезопасности и в президентский указ «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей» (от 9 ноября 2022 года). Не менее важен другой Патриарший тезис — о семье как основе общества. Важно понимать, что наше, российское общество в своей основе состоит из семей, а не из отдельных индивидуумов и «малых групп».
Изменениями публичного дискурса мы, порой сами того не подозревая, нередко обязаны усилиям Патриарха Кирилла. Что, в общем, естественно, ведь такая закономерность сложилась в России исторически. От каждого Патриарха — будь то Гермоген, Филарет, Никон, Тихон или Сергий — зависело, какими историческими стезями следует Церковь и какой пример она подает обществу.
Потомственный священник, проповедник, дипломат
Патриарх Кирилл — потомственный священнослужитель. Его дед Василий Степанович в самый разгар антицерковных гонений по доносу обновленцев оказался в Соловках, отец Михаил Васильевич в 1934 году был арестован за службу в церкви и пение на клиросе. Но, будучи внуком и сыном репрессированных, Патриарх, тем не менее, никогда не считал себя диссидентом. Целью его усилий всегда был не конфликт с государством, а укрепление самостоятельности Церкви, ограждение ее от внешних вмешательств, когда бы и от кого бы они ни исходили. В этом он очень отчетливо продолжает линию Патриарха Тихона и Патриарха Сергия.
Еще до интронизации будущий Патриарх развернул активную внешнюю общественную деятельность в интересах Церкви и ее миссии. С 1994 года на российском телевидении выходила программа «Слово пастыря» с его участием, получившая огромную популярность. Духовное просвещение аудитории митрополит Кирилл вел простым и доступным языком, не избегая при этом сложных вопросов, обнаружив уже в то время дар проповедника и ритора. В конце 1990-х годов на Радио России выходила программа «Христос посреди нас», в которой митрополит Кирилл рассуждал о социальных проблемах эпохи. Эта программа пользовалась у слушателей невероятной популярностью.
С другой стороны, проявились таланты митрополита Кирилла в сфере церковной дипломатии. Постоянные визиты в другие государства, контакты с представителями иных конфессий не только способствовали расширению влияния Русской Церкви, но и помогали межгосударственным контактам.
Дипломатические и проповеднические способности митрополита Кирилла сказались в многолетней поэтапной работе по уврачеванию раскола между нашей Церковью и зарубежными православными приходами в эмиграции. Добиться объединения Церквей стоило немалого труда, хотя все православные единоверцы помнили, что это две части одной исторической матери-Церкви и их общая задача — в единстве проповедовать Христа неразделенного.
С 2004 по 2006 год шла совместная работа над Актом о каноническом общении двух Церквей, которые внутренне уже были готовы молиться друг о друге и причащаться из одной Чаши. В 2007-м акт был подписан.
Социальное учение Церкви
Уже в начале 2000-х годов стало ясно, что впереди нас ждет сложный переходный период, что страна и Церковь окажутся на новом историческом повороте. К этому необходимо было готовиться заранее — и вместе с тем уповать на милость Господа. Церкви нового периода нужен был надежный кормчий. Им и стал Кирилл — лучший из возможных преемников Патриарха Алексия II.
Избрание Кирилла именно в это время было, бесспорно, промыслительным церковным решением. В том числе и потому, что процессы адаптации Церкви к новым вызовам были во многом инициированы Кириллом еще в бытность его митрополитом и последующий церковный курс во многом формировался загодя при его участии.
В первую очередь это касается главной задачи переходного периода — укрепления социальной роли Церкви, возвращения ее исторического места, утраченного в эпоху советского госатеизма и — что особенно важно — так и не восстановленного в период радикального релятивизма 1990-х годов.
О проблемах 1990-х Патриарх Кирилл впоследствии высказывался вполне определенно: «Пропагандировались псевдогуманистические идеалы, связанные с моральным релятивизмом, принципами потребления, ницшеанским правом сильного. В ход пошла социал-дарвинистская мораль, в рамках которой развитие общества происходит на основе естественного отбора».
В этих условиях усилия Церкви фактически торпедировались общим контекстом девяностых — контекстом воинствующего аморализма и презрения к традиционным ценностям социального большинства.
Тем не менее, вопреки сложному и запущенному состоянию общества, уже в 1990-е были сделаны первые шаги в важнейшем для Церкви деле — в работе над церковной социальной концепцией. Ведь, не имея социальной концепции, Церковь постоянно становилась объектом давления со стороны политических групп, имеющих свои социальные программы. Эта ситуация должна была быть изменена.
Речь шла о выработке социальной доктрины, которую уже давно имели католики и протестанты. У католиков она связана с именем папы Льва XIII (1810-1903), у протестантов — с именем пастора Уолтера Раушенбуша (1861-1918), а в Православии — с именем ныне действующего и здравствующего Святейшего Патриарха Кирилла. Но если католическая социальная концепция в конце XIX века стала альтернативой набиравшим силу идеям социализма, а протестантская предполагала кропотливую локальную работу с представителями социальных низов («социальную евангелизацию»), то в православной России церковная социальная мысль неизбежно должна была коснуться преобразования общества в целом, выработки общественного идеала в духе справедливости и традиционных нравственных норм.
В декабре 1994 года Архиерейский Собор Русской Православной Церкви подтвердил важность задачи и поручил митрополиту Кириллу создать Синодальную рабочую группу по подготовке Социальной концепции, формализовав те шаги, которые были предприняты им еще в 1992 году.
Результатом стало принятие в 2000 году на Архиерейском Соборе «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви» (ОСК) — документа, излагавшего официальную позицию Русской Православной Церкви по вопросам взаимодействия с государством и обществом.
После завершения всех этапов работы митрополит Кирилл публично обратил внимание на то, что Церковь впервые официально предложила обществу свое соборное мнение по социальным вопросам.
Базовыми принципами ОСК являются традиционные ценности, абсолютная ценность человеческой жизни, идея справедливости, неприятие «права сильного», внимание к социально незащищенным людям, находящимся в трудном положении, нравственное обоснование права и правовых институтов, разумный этатизм (церковно-государственная симфония).
Даже нецерковные люди, как правило, разделяют перечисленные принципы, поскольку они в принципе характерны для русской культуры. Таким образом, Церковь, по существу, высказалась от имени большинства россиян, фактически начав процесс восстановления утраченного Русского мира.
Противодействие антицерковных сил
В период Патриаршества Кирилла развернулась и приобрела существенное значение Программа «200 московских храмов». Она имела целью построить храмовые здания максимально доступными для жителей самых отдаленных спальных районов Москвы. Требовалось увеличить их численность в соответствии с ростом населения мегаполиса.
Но на пути к этой цели возник ряд препятствий. Патриарху и его единомышленникам пришлось думать над тем, как противостоять сопротивлению храмоборцев, майданщиков, «реформаторов православия», неолибералов, стремившихся заблокировать программу.
По большому счету, противодействие вызвала не «Программа-200» сама по себе, а социальная активность Церкви в целом, ее самостоятельная, независимая позиция, в частности, то обстоятельство, что Церковь не поддержала майдан на Болотной площади в 2012 году. Стремление Церкви вернуть общество к нравственной системе координат породило в радикально-атеистических кругах обвинения в насаждении клерикализма, информационные атаки и провокации. Только на этот раз обвинения исходили не от марксистско-ленинских идеологов, а от либеральных наследников колониальных элит.
С одной стороны, некоторыми политиками предпринимались попытки законодательно ограничить влияние церковной проповеди рамками так называемого Религиозного кодекса. К счастью, эта антиправославная инициатива была блокирована. С другой стороны, Церковь, стремившуюся удержать страну от оранжево-коричневой революции, попытались с помощью провокаций втянуть в политический скандал. В связи с этим в Храме Христа Спасителя участницами печально известной феминистской группы были предприняты кощунственные пения и пляски на амвоне — так называемый панк-молебен.
Служение Патриарха Кирилла выпало на крайне неспокойный, «турбулентный» период. Церковный кормчий неизбежно должен был взять на себя ответственность за назревшие в связи с этим решения. Прежде всего необходимо было донести до паствы мысль о том, что Церковь не только окормляет всех страждущих, но и имеет право на самозащиту.
И Патриарх выполнил эту историческую миссию.
Несмотря на угрозы и вызовы, на которые Церкви приходилось отвечать, она активно развивалась, а ее новые исторические задачи становились все более ясными.
Церковно-государственная симфония
До последнего времени русские патриархи отстаивали суверенитет Церкви от посягательств государства. Эпоха Патриарха Кирилла характеризуется борьбой за независимость Церкви уже не от государства, которое сегодня занимает по отношению к Церкви позицию доброжелательного невмешательства, но от транснациональных центров влияния и компрадорских политических элит, ответственных как за сегодняшние преследования членов Церкви на Украине, так и за борьбу против Православия и традиционных ценностей в России. «Революционная» стилистика этих сил отчетливо прослеживается на трансгуманистских и нацистских форумах евроатлантистских элит.
В отстаивании своей независимости Церковь сегодня опирается как раз на помощь государства. Президент России Владимир Путин уделяет религиозной жизни граждан страны пристальное внимание и всячески способствует развитию церковных институтов. И эта ситуация отражена в выдвинутом Патриархом Кириллом принципе церковно-государственной симфонии. Совершенно незаменимым принцип симфонии оказался в период СВО, в ходе общенародной борьбы с реанимированным нацизмом.
Частью церковно-государственной симфонии является стремление Церкви к укреплению национального консенсуса. Поэтому Патриарх Кирилл часто упоминает события 1612 года как пример русского всесословного объединения против иноземной экспансии (гражданин Минин, князь Пожарский, русское ополчение). Аналогичным образом мыслит Церковь и консолидацию народных сил против экспансии внутренней, но также завязанной на внешнеполитические интересы. И в этом случае Церковь всегда выступает на стороне легитимного государства.
Стабильность Церкви, государства и общества, по убеждению Святейшего, всегда связаны. Патриарх не устает напоминать: «Процессы, приведшие к катастрофе век назад, начались за двести лет до 1917 года, когда стали разрушаться духовные основы жизни нашего просвещенного общества, так называемой элиты. Люди начали терять внутренний суверенитет, отдавая свои разум и душу тому, что приходило извне…»
Легитимация Русского мира
Важнейшим концептуальным понятием, введенным Предстоятелем нашей Церкви в общественный обиход, стало понятие Русского мира. Оно впервые прозвучало в его выступлениях на Всемирном русском народном соборе более тридцати лет назад. Важным обстоятельством в данном случае является сама легитимация понятия «Русский мир», употребление которого прежде осуждалось либеральными кругами в соответствии с их общей русофобской позицией, хотя понятие это стоит в одном ряду с такими его аналогами, как «арабский мир», «тюркский мир», Pax Britanica, Pax Americana.
Патриарх Кирилл вернул слово в его родной контекст, соотнеся при этом с терминами «русская цивилизация», «историческая Русь». Русский мир, подчеркивает Святейший, это та самая «Русская земля», о которой иеромонах Нестор говорит в знаменитом своем летописном своде «Повесть временных лет». А в летописях, как известно, слово «Русь» употребляется и как государственное образование, и как огромный народ.
Русский мир — это общество с вертикальной динамикой, построенное на стремлении к высоким нравственным идеалам, к воплощению «образа Неба на земле». В перспективе в рамках Русского мира неизбежно собирание частей искусственно разделенного триединого русского народа — русских, малороссов, белорусов.
Русский мир наследует исторической Византии, поэтому Херсонес-Корсунь является для него элементом символического кода, включающего также Константинополь и Иерусалим. И даже образ «щита на вратах Цареграда», который «прибил» князь Олег, напоминает Патриарх, явно несет в себе это сакральное чувство.
Таков фундамент русской цивилизации.
Ключевые суждения Патриарха Кирилла
Важное значение имеют суждения Патриарха Кирилла, во многом определившие внутрицерковную атмосферу и некоторые общественные настроения в последние десятилетия.
Во многих Патриарших речах и книгах прослеживается неприятие глобализма — монокулярного видения истории, отрицающего цивилизационную уникальность.
Глобализм — это привычка воспринимать прошлое, настоящее и будущее по якобы «общечеловеческим» правилам, которые, однако, диктует человечеству лишь один из субъектов исторического процесса, обладающий так называемым «глобальным лидерством». Отсюда берут начало такие идеологемы, как «правильная сторона истории», «конец истории» и так далее.
Подобный исторический монополизм, с точки зрения Патриарха, неприемлем. Исторические стези народов различны, как различны и «таланты», дарованные Богом отдельным людям, народам, нациям, культурам и цивилизациям. Глобализм же ведет к обезличиванию, духовному порабощению и отказу от данной Богом миссии. Поэтому моноконцепции истории неприемлемы и не имеют будущего. Это особенно очевидно сейчас, на пороге эпохи многополярности, когда никто в отдельности уже не может владеть «эталоном современности» и знанием «правильной стороны истории».
Патриарх всегда отдавал должное русской культуре как государствообразующей. Он подчеркивал важность развития национальных общественных организаций, основанных на лояльности к государству, и призывал окончательно растабуировать понятие «русская национальная организация» в глазах государственных деятелей. Федеральные русские организации, по мнению Патриарха, должны стать «гражданским скелетом» государственного единства нашей страны — это касается в том числе и Всемирного русского народного собора (ВРНС).
Патриарх Кирилл не устает подчеркивать важность вопросов культуры и образования. Он решительно выступил против засилья Болонской системы в России и за целостное, многостороннее образование, тесно связанное с воспитанием.
Особое значение имеет для Патриарха реабилитация отечественной теологии, подвергшейся незаслуженной дискриминации, утверждение теологии как полноправной научной дисциплины.
В результате успешного завершения многолетней борьбы за введение теологии в перечень ваковских дисциплин Россия получила наконец институциональный суверенитет в области богословской мысли. Это стало частью более широкого процесса — возрождения национальных научных школ, которые так безжалостно уничтожались в постсоветский период.
Церковь же с признанием законного статуса теологии вернула себе голос в академической среде.
Сегодня Святейший Патриарх Кирилл надеется, что в России в ближайшем будущем будет преодолен секуляристско-атеистический перекос в образовании, поскольку теперь государство поддерживает теологию, как и любую другую область научного знания. При этом, по слову Патриарха, теология пригодится не только будущим священнослужителям, но и учащимся светских университетов. Она поможет и расширению кругозора, и выработке исторического мышления, и воспитанию терпимости среди студентов.
Говоря о проблеме культуры, Патриарх всегда видел ее фундаментом традиционные ценности. Но что входит в число этих ценностей кроме библейских нравственных истин? Не секрет, что для нас, русских, имеет огромное значение справедливое, совестливое, милосердное, терпимое, братское отношение людей друг к другу. Однако столь же важно признание абсолютной ценностью самой человеческой жизни, ведь без этого и справедливость, и терпимость просто утратили бы смысл.
В связи с этим достойна упоминания многолетняя борьба Святейшего Патриарха Кирилла против легализации эвтаназии, а также за признание еще не родившегося ребенка полноправной личностью, а аборта — лишением жизни человеческого существа. Так, в декабре 2023 года, откликнувшись на инициативы Патриарха Кирилла, Священный Синод принял документ «О неприкосновенности жизни человека с момента зачатия». Это важный шаг в деле духовного и нравственного просвещения общества.
Проповедь абсолютной ценности человеческой жизни получает у Патриарха Кирилла продолжение в виде активной поддержки многодетных семей. Вместе с Валентиной Ивановной Матвиенко и Вячеславом Викторовичем Володиным Святейший Патриарх Кирилл обсуждал на площадках Федерального Собрания принятие закона о многодетных семьях, а также о защите семьи от незаконного вмешательства органов опеки, от ювенальной юстиции и недобросовестного социального патроната.
Эта инициатива служит продолжением прежних усилий Патриарха по противодействию антисемейным законам, попыткам дополнительного контроля над институтом семьи и родственными отношениями, в том числе с помощью неоправданных юридических надстроек над национальным законодательством.
Борьба за антропологию
Патриарх Кирилл неоднократно отмечал, что главная борьба в современном мире — это борьба за антропологию. То есть борьба за то, каким быть современному человеку: будет ли он подобен Богу или он будет подобен зверю или же — «искусственному интеллекту».
И здесь стоит указать вот на какую закономерность. Когда-то секулярное сознание сформировало доктрину гуманизма, а сегодня оно сдвинулось в сторону трансгуманизма, обещающего создание в недалеком будущем сверхчеловеческих существ — high hume (по аналогии с high tech).
Религия никогда не соглашалась со старым, классическим гуманизмом, понимая неполноту человека, если он отделен от Бога. Но трансгуманизм — это уже следующая стадия падения в ту же пропасть. И так исторически складывается, что сегодня именно Церковь усилиями ее Патриарха поднимает голос в защиту человека, такого, каким он создан Богом, пусть даже он временно и отдалился от Бога. Сегодня Церковь стремится защитить человека не только от безбожия, но и от расчеловечивания (хотя второе — это, бесспорно, следствие первого). Проект транс-человека, сверхчеловека является богоборческим. Он представляет собой отрицание божественного замысла о человеке и одновременно способ контролировать сознание людей, в которое Бог вложил свободу выбора.
По своему происхождению идея сверхчеловека — ницшеанская и нацистская: ее стремились реализовать еще в Третьем рейхе средствами евгеники. Ф.М. Достоевский в своем романе «Бесы» дает нам литературное и психологическое описание сверхчеловека — «человекобога» — Алексея Кириллова, адепта религии смерти, которому в финале суждено покончить с собой. Вообще же идея сверхчеловека уходит корнями в учение гностиков с их разделением людей на «пневматиков» и непосвященных. Это разделение противно христианству, поскольку Господь умер и воскрес за всех, заповеди Его адресованы всем в равной мере, все достойны и откровения, и спасения.
Патриарх Кирилл последовательно выступает против идеи нового сверхчеловека, активно разоблачая весь спектр идей трансгуманизма. В том числе особенно активно он стремится противодействовать пересмотру понятия «семья», узакониванию однополых союзов и продвижению гендерных теорий, утверждающих множество «гендеров». Он проповедует любовь к человеку изначальному, богосотворенному.
Вызов воинствующего секуляризма
Среди выступлений Патриарха последнего времени следует выделить речь на XXIV съезде ВРНС в 2022 году. Эта речь представляет собой богословский доклад о секуляризме как антихристианской глобалистской идеологии. Сегодня тезисы этого доклада приобретают все большую актуальность.
Современный секуляризм — это продукт протестантской традиции, превращенный в некий глобалистский стандарт, навязываемый в качестве «общечеловеческой» нормы. Он основан на рыночном фундаментализме и тотальной конкуренции, то есть на принципах социал-дарвинизма. Вполне очевидно, что ницшеанский по своей природе социал-дарвинизм не совместим с христианством, с идеей любви к ближнему. В свое время он породил колониализм, а затем нацизм и атлантизм.
Нам, христианам, необходимо помнить, что сегодня, как и в момент своего рождения, Церковь существует в условиях языческого окружения. Меняются лишь формы этого окружения: от римского политеизма до глобального неолиберализма и секуляризма.
Сегодня Церковь вынуждена проповедовать в пространстве встречных либерально-секулярных нарративов и мифологий. И эта мифогенная среда требует серьезного богословского анализа. Так, например, Святейший Патриарх Кирилл застал переход от советского (атеистического) мифа о религии к секуляристскому. Атеистический миф утверждал, что Церковь — часть политической надстройки господствующего класса. Миф секуляризма говорит о том, что религия и Церковь должны быть подчинены секулярной идеологии. Для этого Церкви якобы нужно пройти некую новую реформацию, то есть она должна внутренне переродиться, отбросив все традиционное, отказавшись от своих догматических основ.
Предстоятель нашей Церкви в связи с этим подчеркивал: «Сторонники радикального секуляризма постоянно пытаются установить свое идеологическое господство над всеми верующими, которые составляют большую часть нашей планеты».
Но очевидно, что ортодоксия просто не была бы ортодоксией, если бы предполагала возможность такого «развития». Поэтому одним из главных направлений усилий Патриарха Кирилла является противодействие угрозе секулярной реформации.
Данная проблема ясно осознавалась Святейшим еще 16 лет назад. 24 июня 2008 года, в день открытия очередного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, Патриарх Кирилл выступил с докладом «Православное единство и православное свидетельство в современном мире». В этом выступлении он осудил тенденцию, обозначенную им как «несколько новых моментов» в интерпретации выдвинутого Константинопольской Церковью особенного толкования 28-го правила IV Вселенского Собора» (о первенстве Константинопольского Патриархата), которые «создают впечатление постепенного развития новой экклесиологии», то есть нового учения о природе Церкви.
Предстоятель имел все основания для беспокойства. Несколько лет спустя окончательно сформировалась еретическая линия Константинопольского Патриархата, включившая в себя неправомерную трактовку автокефалии, этнофилетическое прославление «этоса эллинизма», поддержку на Украине лютеранской идеи «национальной Церкви», поддержку реформации в Православии в духе идей пан-атлантизма и секулярного глобализма.
Непосредственной мишенью атлантизма и секуляризма явилась Русская Православная Церковь. Итогом этого пути стало откровенное разжигание религиозной войны, поддержка неонацизма и репрессий против верующих на Украине. Фактически Русская Православная Церковь под руководством Патриарха Кирилла вынуждена сегодня существовать в условиях объявленной ей религиозной войны и бороться за физическое выживание своих клириков.
Противодействие «православной реформации»
Помимо внешнего давления на русскую Церковь, Патриарху Кириллу пришлось столкнуться и с попытками проведения внутрицерковной «реформации православия». Лоббистами данного проекта оказались представители либерал-православных групп, а ее доктринальным выражением стало явление, получившее в церковной среде название «греко-протестантизм».
Исторические истоки греко-протестантизма, или внутренней унии, восходят еще ко временам «латинского пленения русского богословия», как формулировал в свое время этот феномен протоиерей Георгий Флоровский. На следующем этапе происходит рождение «протестантизма восточного обряда», или, говоря современным языком, греко-протестантизма.
Фактически это проект пострелигии, который Церкви стремятся навязать. Он сформирован на основе «богословия после», «слабых теологий», «демифологизации веры», «взросления Церкви», «выборности священства» и ряда других модернистских идей и концептов. Цели проекта: адаптировать Церковь в интересах транснациональной олигархии, подогнать под нужды социальных платформ и алгоритмизированных обществ, использовать церковный символический ресурс в целях, не имеющих ничего общего с христианством, выхолостить Церковь, превратив ее в симулякр, в простого поставщика религиозных услуг. Также ставится задача подорвать институт Патриаршества и тем самым поставить под сомнение каноническую преемственность и легитимность Церкви.
Чтобы не дать превратить себя в подсистему секулярного проекта, Церковь при Патриархе Кирилле активно вырабатывает иммунитет против секуляризма на уровне богословских и социальных идей. Церковные интеллектуалы успешно решают задачу деконструкции культур-протестантских нарративов в пространстве ортодоксии. Все это происходит в условиях секулярной полиглоссии — нового «смешения языков», поскольку единой и монолитной «современности» уже не существует и версий «современного мира» в преддверии многополярного мира становится все больше и больше.
И хотя все эти меры исключают путь обмирщения, они отнюдь не отменяют культурализации и социализации Церкви. Огромную роль на этом пути играют личные таланты каждого конкретного пастыря. «Образованный человек, — уверен Патриарх, — от приходского активиста до архиерея, без дополнительных объяснений понимает, что сегодня делать, чтобы христианское послание достигло сердца современного человека».
Универсализация проповеди
Сам Патриарх Кирилл стремится универсализировать церковную проповедь, сделав ее доступной для всех социальных слоев. С этой целью Патриарх обращается к русской традиции жанра Слова. В этом жанре написаны «Слово о полку Игореве», «Слово о Законе и Благодати митрополита Илариона», «Слово о погибели Русской земли» и другие тексты древнерусской литературы. В книгах Патриарха, в тезисах его выступлений живет эта традиция — так работает память жанра. Патриарх добавляет в него социальное звучание, тем самым создавая язык «универсальной проповеди», понятный людям церковным и светским. Это помогает доносить до аудитории идеи церковного социального учения: проповедь становится доступной, но ее духовный смысл не искажается.
Важное значение имеет церковная проповедь в условиях военного времени. Церковь, как и в 1940-е годы, находится вместе с народом, который борется сегодня за свою свободу.
Вполне очевидно, что продолжающаяся гибридная война, в которую втянута Россия, имеет под собой, помимо гражданского и национального, также экзистенциальный и цивилизационный аспект. Ненависть адептов секулярного модерна к православным народам открыто проявилась еще в 1990-е, в ходе агрессии НАТО против Югославии. Она видна и сегодня.
Позиция Церкви в отношении СВО соответствует духу и букве «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви». В разделе ОСК «Война и мир» есть понятие «справедливая война» (п. VIII.1-2). Признавая греховную природу любой войны, Церковь позволяет своим чадам принимать участие в боевых действиях, если это продиктовано необходимостью защиты ближних и восстановления справедливости, поскольку «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13).
Отсюда — церковное попечение о воинстве и его нуждах. Военные капелланы находятся в горячих местах у линии боевого соприкосновения и рискуют жизнью. Каждый приход, подчеркивает Патриарх Кирилл в своих обращениях, должен помогать участникам СВО продуктами и вещами. Люди, по зову долга идущие на СВО и умирающие в зоне боевых действий, напоминает он, приносят себя в жертву за других, и такая жертва смывает совершенные человеком грехи.
Всем членам Церкви, и клиру, и миру, говорит Патриарх, надлежит молиться о том, чтобы Господь властям предержащим даровал мудрость, воинов утвердил в крепости духа и сохранил от смерти, ран и пленения.
Образ Русской Церкви и ее задачи
Не секрет, что в отношениях Церкви с обществом особая роль всегда принадлежала и принадлежит Патриархам. Например, героические годы борьбы с польскими захватчиками связаны с именем Патриарха Гермогена, а слабость Церкви в Синодальный период объясняется ее существованием без Патриарха. Поэтому вполне закономерно, что пропагандисты секулярной реформации часто выбирают мишенью для нападок именно институт Патриаршества, стремясь таким образом поставить под сомнение легитимность Церкви. К счастью, уже можно констатировать, что в период служения нынешнего Патриарха институт Патриаршества укрепился. А вместе с ним укрепилась и Церковь.
Нынешний курс на социализацию и историческую аутентификацию Русской Православной Церкви можно назвать проявлением личной воли и организаторских талантов Патриарха Кирилла. В то же время данный курс отражает неизбежный этап исторического развития самой Церкви, а значит, это неотъемлемая часть Божественного замысла.
В конечном счете, Патриарх Кирилл определил не только путь, но и современный образ Русской Церкви. Впервые за постсоветский период он стал отчетливым. Это образ не Церкви-затворницы, но и не обмирщенной Церкви, утонувшей в потребительском фетишизме и вторящей светским «лидерам мнений». Это образ Церкви, самостоятельно мыслящей, открытой для прихожан с самыми разными социальными запросами. Не элитарной, но универсальной, понятной всем ее чадам.
При Патриархе Кирилле у Церкви оформились четыре основные задачи:
(1) дальнейшая социализация Церкви и распространение церковного социального учения,
(2) внутренняя интеграция, недопущение либерал-православного обновленчества и греко-протестантизма,
(3) противостояние радикальному секуляризму и секулярной «новой реформации», трансгуманизму, неонацизму,
(4) выработка универсального языка Церкви в новый переходный период.
Если, оценивая период Патриаршего служения, выйти за рамки чисто церковной проблематики, то придется признать, что как раз в это непростое время ценности секулярного модерна и постмодерна не выдержали исторической проверки: мир с каждым днем становится все менее стабильным и предсказуемым, все более опасным. И это тоже испытание для Церкви и ее чад.
Но вслед за глобальным коммунизмом окончательно уйдет с исторической сцены и глобальный либерализм. В новой социокультурной ситуации начнется переоценка таких понятий, как «современность», «религиозность», «секулярность», «традиция», «гуманизм», «свобода», справедливость», «гражданское общество». Время общемировых «стандартов» и «правил», в том числе единых критериев секулярности, уйдет в прошлое.
В этих новых условиях миссия Церкви состоит в том, чтобы усиленно просвещать Словом Господним секулярный социум, а не жертвовать своими принципами ему в угоду. Это путь Святейшего Патриарха Кирилла — путь верности Господу, путь Божией правды.
И на этом пути Церковь с Божией помощью, вне всякого сомнения, одержит победу.
«Парламентская газета»/Патриархия.ru
Статья ректора Российского православного университета святого Иоанна Богослова, заместителя главы Всемирного русского народного собораА.В. Щипкова опубликована в «Парламентской газете».
Путь Церкви и изменение публичного дискурса
За 15 лет многое было сделано. Открылись новые синодальные отделы и комиссии, новые епархии и митрополичьи округа, несколько экзархатов (Африки, Западной Европы и Юго-Восточной Азии). Созданы Высший Церковный Совет и Межсоборное присутствие — совещательный орган из архиереев, духовенства, монашествующих и мирян, помогающий выработке важнейших церковных решений.
Но важнее всего то, что за эти годы определился общий путь развития Церкви в постсоветский период. Это, во-первых, социализация Церкви, то есть восстановление ее исторической роли в обществе, и, во-вторых, дальнейшая внутренняя интеграция, то есть преодоление внутрицерковных расколов, включая те, которые инициируются радикальным секуляризмом.
Оба процесса идут довольно быстро. Это видно хотя бы по тем понятиям и тезисам, которые за эти полтора десятилетия закрепились в публичном пространстве благодаря Предстоятелю Русской Православной Церкви Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу. Речь идет о таких понятиях, как «традиционные ценности», «ценностный суверенитет», «Русский мир». Это тезис о приоритете духовного над материальным, вошедший в Стратегию нацбезопасности и в президентский указ «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей» (от 9 ноября 2022 года). Не менее важен другой Патриарший тезис — о семье как основе общества. Важно понимать, что наше, российское общество в своей основе состоит из семей, а не из отдельных индивидуумов и «малых групп».
Изменениями публичного дискурса мы, порой сами того не подозревая, нередко обязаны усилиям Патриарха Кирилла. Что, в общем, естественно, ведь такая закономерность сложилась в России исторически. От каждого Патриарха — будь то Гермоген, Филарет, Никон, Тихон или Сергий — зависело, какими историческими стезями следует Церковь и какой пример она подает обществу.
Потомственный священник, проповедник, дипломат
Патриарх Кирилл — потомственный священнослужитель. Его дед Василий Степанович в самый разгар антицерковных гонений по доносу обновленцев оказался в Соловках, отец Михаил Васильевич в 1934 году был арестован за службу в церкви и пение на клиросе. Но, будучи внуком и сыном репрессированных, Патриарх, тем не менее, никогда не считал себя диссидентом. Целью его усилий всегда был не конфликт с государством, а укрепление самостоятельности Церкви, ограждение ее от внешних вмешательств, когда бы и от кого бы они ни исходили. В этом он очень отчетливо продолжает линию Патриарха Тихона и Патриарха Сергия.
Еще до интронизации будущий Патриарх развернул активную внешнюю общественную деятельность в интересах Церкви и ее миссии. С 1994 года на российском телевидении выходила программа «Слово пастыря» с его участием, получившая огромную популярность. Духовное просвещение аудитории митрополит Кирилл вел простым и доступным языком, не избегая при этом сложных вопросов, обнаружив уже в то время дар проповедника и ритора. В конце 1990-х годов на Радио России выходила программа «Христос посреди нас», в которой митрополит Кирилл рассуждал о социальных проблемах эпохи. Эта программа пользовалась у слушателей невероятной популярностью.
С другой стороны, проявились таланты митрополита Кирилла в сфере церковной дипломатии. Постоянные визиты в другие государства, контакты с представителями иных конфессий не только способствовали расширению влияния Русской Церкви, но и помогали межгосударственным контактам.
Дипломатические и проповеднические способности митрополита Кирилла сказались в многолетней поэтапной работе по уврачеванию раскола между нашей Церковью и зарубежными православными приходами в эмиграции. Добиться объединения Церквей стоило немалого труда, хотя все православные единоверцы помнили, что это две части одной исторической матери-Церкви и их общая задача — в единстве проповедовать Христа неразделенного.
С 2004 по 2006 год шла совместная работа над Актом о каноническом общении двух Церквей, которые внутренне уже были готовы молиться друг о друге и причащаться из одной Чаши. В 2007-м акт был подписан.
Социальное учение Церкви
Уже в начале 2000-х годов стало ясно, что впереди нас ждет сложный переходный период, что страна и Церковь окажутся на новом историческом повороте. К этому необходимо было готовиться заранее — и вместе с тем уповать на милость Господа. Церкви нового периода нужен был надежный кормчий. Им и стал Кирилл — лучший из возможных преемников Патриарха Алексия II.
Избрание Кирилла именно в это время было, бесспорно, промыслительным церковным решением. В том числе и потому, что процессы адаптации Церкви к новым вызовам были во многом инициированы Кириллом еще в бытность его митрополитом и последующий церковный курс во многом формировался загодя при его участии.
В первую очередь это касается главной задачи переходного периода — укрепления социальной роли Церкви, возвращения ее исторического места, утраченного в эпоху советского госатеизма и — что особенно важно — так и не восстановленного в период радикального релятивизма 1990-х годов.
О проблемах 1990-х Патриарх Кирилл впоследствии высказывался вполне определенно: «Пропагандировались псевдогуманистические идеалы, связанные с моральным релятивизмом, принципами потребления, ницшеанским правом сильного. В ход пошла социал-дарвинистская мораль, в рамках которой развитие общества происходит на основе естественного отбора».
В этих условиях усилия Церкви фактически торпедировались общим контекстом девяностых — контекстом воинствующего аморализма и презрения к традиционным ценностям социального большинства.
Тем не менее, вопреки сложному и запущенному состоянию общества, уже в 1990-е были сделаны первые шаги в важнейшем для Церкви деле — в работе над церковной социальной концепцией. Ведь, не имея социальной концепции, Церковь постоянно становилась объектом давления со стороны политических групп, имеющих свои социальные программы. Эта ситуация должна была быть изменена.
Речь шла о выработке социальной доктрины, которую уже давно имели католики и протестанты. У католиков она связана с именем папы Льва XIII (1810-1903), у протестантов — с именем пастора Уолтера Раушенбуша (1861-1918), а в Православии — с именем ныне действующего и здравствующего Святейшего Патриарха Кирилла. Но если католическая социальная концепция в конце XIX века стала альтернативой набиравшим силу идеям социализма, а протестантская предполагала кропотливую локальную работу с представителями социальных низов («социальную евангелизацию»), то в православной России церковная социальная мысль неизбежно должна была коснуться преобразования общества в целом, выработки общественного идеала в духе справедливости и традиционных нравственных норм.
В декабре 1994 года Архиерейский Собор Русской Православной Церкви подтвердил важность задачи и поручил митрополиту Кириллу создать Синодальную рабочую группу по подготовке Социальной концепции, формализовав те шаги, которые были предприняты им еще в 1992 году.
Результатом стало принятие в 2000 году на Архиерейском Соборе «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви» (ОСК) — документа, излагавшего официальную позицию Русской Православной Церкви по вопросам взаимодействия с государством и обществом.
После завершения всех этапов работы митрополит Кирилл публично обратил внимание на то, что Церковь впервые официально предложила обществу свое соборное мнение по социальным вопросам.
Базовыми принципами ОСК являются традиционные ценности, абсолютная ценность человеческой жизни, идея справедливости, неприятие «права сильного», внимание к социально незащищенным людям, находящимся в трудном положении, нравственное обоснование права и правовых институтов, разумный этатизм (церковно-государственная симфония).
Даже нецерковные люди, как правило, разделяют перечисленные принципы, поскольку они в принципе характерны для русской культуры. Таким образом, Церковь, по существу, высказалась от имени большинства россиян, фактически начав процесс восстановления утраченного Русского мира.
Противодействие антицерковных сил
В период Патриаршества Кирилла развернулась и приобрела существенное значение Программа «200 московских храмов». Она имела целью построить храмовые здания максимально доступными для жителей самых отдаленных спальных районов Москвы. Требовалось увеличить их численность в соответствии с ростом населения мегаполиса.
Но на пути к этой цели возник ряд препятствий. Патриарху и его единомышленникам пришлось думать над тем, как противостоять сопротивлению храмоборцев, майданщиков, «реформаторов православия», неолибералов, стремившихся заблокировать программу.
По большому счету, противодействие вызвала не «Программа-200» сама по себе, а социальная активность Церкви в целом, ее самостоятельная, независимая позиция, в частности, то обстоятельство, что Церковь не поддержала майдан на Болотной площади в 2012 году. Стремление Церкви вернуть общество к нравственной системе координат породило в радикально-атеистических кругах обвинения в насаждении клерикализма, информационные атаки и провокации. Только на этот раз обвинения исходили не от марксистско-ленинских идеологов, а от либеральных наследников колониальных элит.
С одной стороны, некоторыми политиками предпринимались попытки законодательно ограничить влияние церковной проповеди рамками так называемого Религиозного кодекса. К счастью, эта антиправославная инициатива была блокирована. С другой стороны, Церковь, стремившуюся удержать страну от оранжево-коричневой революции, попытались с помощью провокаций втянуть в политический скандал. В связи с этим в Храме Христа Спасителя участницами печально известной феминистской группы были предприняты кощунственные пения и пляски на амвоне — так называемый панк-молебен.
Служение Патриарха Кирилла выпало на крайне неспокойный, «турбулентный» период. Церковный кормчий неизбежно должен был взять на себя ответственность за назревшие в связи с этим решения. Прежде всего необходимо было донести до паствы мысль о том, что Церковь не только окормляет всех страждущих, но и имеет право на самозащиту.
И Патриарх выполнил эту историческую миссию.
Несмотря на угрозы и вызовы, на которые Церкви приходилось отвечать, она активно развивалась, а ее новые исторические задачи становились все более ясными.
Церковно-государственная симфония
До последнего времени русские патриархи отстаивали суверенитет Церкви от посягательств государства. Эпоха Патриарха Кирилла характеризуется борьбой за независимость Церкви уже не от государства, которое сегодня занимает по отношению к Церкви позицию доброжелательного невмешательства, но от транснациональных центров влияния и компрадорских политических элит, ответственных как за сегодняшние преследования членов Церкви на Украине, так и за борьбу против Православия и традиционных ценностей в России. «Революционная» стилистика этих сил отчетливо прослеживается на трансгуманистских и нацистских форумах евроатлантистских элит.
В отстаивании своей независимости Церковь сегодня опирается как раз на помощь государства. Президент России Владимир Путин уделяет религиозной жизни граждан страны пристальное внимание и всячески способствует развитию церковных институтов. И эта ситуация отражена в выдвинутом Патриархом Кириллом принципе церковно-государственной симфонии. Совершенно незаменимым принцип симфонии оказался в период СВО, в ходе общенародной борьбы с реанимированным нацизмом.
Частью церковно-государственной симфонии является стремление Церкви к укреплению национального консенсуса. Поэтому Патриарх Кирилл часто упоминает события 1612 года как пример русского всесословного объединения против иноземной экспансии (гражданин Минин, князь Пожарский, русское ополчение). Аналогичным образом мыслит Церковь и консолидацию народных сил против экспансии внутренней, но также завязанной на внешнеполитические интересы. И в этом случае Церковь всегда выступает на стороне легитимного государства.
Стабильность Церкви, государства и общества, по убеждению Святейшего, всегда связаны. Патриарх не устает напоминать: «Процессы, приведшие к катастрофе век назад, начались за двести лет до 1917 года, когда стали разрушаться духовные основы жизни нашего просвещенного общества, так называемой элиты. Люди начали терять внутренний суверенитет, отдавая свои разум и душу тому, что приходило извне…»
Легитимация Русского мира
Важнейшим концептуальным понятием, введенным Предстоятелем нашей Церкви в общественный обиход, стало понятие Русского мира. Оно впервые прозвучало в его выступлениях на Всемирном русском народном соборе более тридцати лет назад. Важным обстоятельством в данном случае является сама легитимация понятия «Русский мир», употребление которого прежде осуждалось либеральными кругами в соответствии с их общей русофобской позицией, хотя понятие это стоит в одном ряду с такими его аналогами, как «арабский мир», «тюркский мир», Pax Britanica, Pax Americana.
Патриарх Кирилл вернул слово в его родной контекст, соотнеся при этом с терминами «русская цивилизация», «историческая Русь». Русский мир, подчеркивает Святейший, это та самая «Русская земля», о которой иеромонах Нестор говорит в знаменитом своем летописном своде «Повесть временных лет». А в летописях, как известно, слово «Русь» употребляется и как государственное образование, и как огромный народ.
Русский мир — это общество с вертикальной динамикой, построенное на стремлении к высоким нравственным идеалам, к воплощению «образа Неба на земле». В перспективе в рамках Русского мира неизбежно собирание частей искусственно разделенного триединого русского народа — русских, малороссов, белорусов.
Русский мир наследует исторической Византии, поэтому Херсонес-Корсунь является для него элементом символического кода, включающего также Константинополь и Иерусалим. И даже образ «щита на вратах Цареграда», который «прибил» князь Олег, напоминает Патриарх, явно несет в себе это сакральное чувство.
Таков фундамент русской цивилизации.
Ключевые суждения Патриарха Кирилла
Важное значение имеют суждения Патриарха Кирилла, во многом определившие внутрицерковную атмосферу и некоторые общественные настроения в последние десятилетия.
Во многих Патриарших речах и книгах прослеживается неприятие глобализма — монокулярного видения истории, отрицающего цивилизационную уникальность.
Глобализм — это привычка воспринимать прошлое, настоящее и будущее по якобы «общечеловеческим» правилам, которые, однако, диктует человечеству лишь один из субъектов исторического процесса, обладающий так называемым «глобальным лидерством». Отсюда берут начало такие идеологемы, как «правильная сторона истории», «конец истории» и так далее.
Подобный исторический монополизм, с точки зрения Патриарха, неприемлем. Исторические стези народов различны, как различны и «таланты», дарованные Богом отдельным людям, народам, нациям, культурам и цивилизациям. Глобализм же ведет к обезличиванию, духовному порабощению и отказу от данной Богом миссии. Поэтому моноконцепции истории неприемлемы и не имеют будущего. Это особенно очевидно сейчас, на пороге эпохи многополярности, когда никто в отдельности уже не может владеть «эталоном современности» и знанием «правильной стороны истории».
Патриарх всегда отдавал должное русской культуре как государствообразующей. Он подчеркивал важность развития национальных общественных организаций, основанных на лояльности к государству, и призывал окончательно растабуировать понятие «русская национальная организация» в глазах государственных деятелей. Федеральные русские организации, по мнению Патриарха, должны стать «гражданским скелетом» государственного единства нашей страны — это касается в том числе и Всемирного русского народного собора (ВРНС).
Патриарх Кирилл не устает подчеркивать важность вопросов культуры и образования. Он решительно выступил против засилья Болонской системы в России и за целостное, многостороннее образование, тесно связанное с воспитанием.
Особое значение имеет для Патриарха реабилитация отечественной теологии, подвергшейся незаслуженной дискриминации, утверждение теологии как полноправной научной дисциплины.
В результате успешного завершения многолетней борьбы за введение теологии в перечень ваковских дисциплин Россия получила наконец институциональный суверенитет в области богословской мысли. Это стало частью более широкого процесса — возрождения национальных научных школ, которые так безжалостно уничтожались в постсоветский период.
Церковь же с признанием законного статуса теологии вернула себе голос в академической среде.
Сегодня Святейший Патриарх Кирилл надеется, что в России в ближайшем будущем будет преодолен секуляристско-атеистический перекос в образовании, поскольку теперь государство поддерживает теологию, как и любую другую область научного знания. При этом, по слову Патриарха, теология пригодится не только будущим священнослужителям, но и учащимся светских университетов. Она поможет и расширению кругозора, и выработке исторического мышления, и воспитанию терпимости среди студентов.
Говоря о проблеме культуры, Патриарх всегда видел ее фундаментом традиционные ценности. Но что входит в число этих ценностей кроме библейских нравственных истин? Не секрет, что для нас, русских, имеет огромное значение справедливое, совестливое, милосердное, терпимое, братское отношение людей друг к другу. Однако столь же важно признание абсолютной ценностью самой человеческой жизни, ведь без этого и справедливость, и терпимость просто утратили бы смысл.
В связи с этим достойна упоминания многолетняя борьба Святейшего Патриарха Кирилла против легализации эвтаназии, а также за признание еще не родившегося ребенка полноправной личностью, а аборта — лишением жизни человеческого существа. Так, в декабре 2023 года, откликнувшись на инициативы Патриарха Кирилла, Священный Синод принял документ «О неприкосновенности жизни человека с момента зачатия». Это важный шаг в деле духовного и нравственного просвещения общества.
Проповедь абсолютной ценности человеческой жизни получает у Патриарха Кирилла продолжение в виде активной поддержки многодетных семей. Вместе с Валентиной Ивановной Матвиенко и Вячеславом Викторовичем Володиным Святейший Патриарх Кирилл обсуждал на площадках Федерального Собрания принятие закона о многодетных семьях, а также о защите семьи от незаконного вмешательства органов опеки, от ювенальной юстиции и недобросовестного социального патроната.
Эта инициатива служит продолжением прежних усилий Патриарха по противодействию антисемейным законам, попыткам дополнительного контроля над институтом семьи и родственными отношениями, в том числе с помощью неоправданных юридических надстроек над национальным законодательством.
Борьба за антропологию
Патриарх Кирилл неоднократно отмечал, что главная борьба в современном мире — это борьба за антропологию. То есть борьба за то, каким быть современному человеку: будет ли он подобен Богу или он будет подобен зверю или же — «искусственному интеллекту».
И здесь стоит указать вот на какую закономерность. Когда-то секулярное сознание сформировало доктрину гуманизма, а сегодня оно сдвинулось в сторону трансгуманизма, обещающего создание в недалеком будущем сверхчеловеческих существ — high hume (по аналогии с high tech).
Религия никогда не соглашалась со старым, классическим гуманизмом, понимая неполноту человека, если он отделен от Бога. Но трансгуманизм — это уже следующая стадия падения в ту же пропасть. И так исторически складывается, что сегодня именно Церковь усилиями ее Патриарха поднимает голос в защиту человека, такого, каким он создан Богом, пусть даже он временно и отдалился от Бога. Сегодня Церковь стремится защитить человека не только от безбожия, но и от расчеловечивания (хотя второе — это, бесспорно, следствие первого). Проект транс-человека, сверхчеловека является богоборческим. Он представляет собой отрицание божественного замысла о человеке и одновременно способ контролировать сознание людей, в которое Бог вложил свободу выбора.
По своему происхождению идея сверхчеловека — ницшеанская и нацистская: ее стремились реализовать еще в Третьем рейхе средствами евгеники. Ф.М. Достоевский в своем романе «Бесы» дает нам литературное и психологическое описание сверхчеловека — «человекобога» — Алексея Кириллова, адепта религии смерти, которому в финале суждено покончить с собой. Вообще же идея сверхчеловека уходит корнями в учение гностиков с их разделением людей на «пневматиков» и непосвященных. Это разделение противно христианству, поскольку Господь умер и воскрес за всех, заповеди Его адресованы всем в равной мере, все достойны и откровения, и спасения.
Патриарх Кирилл последовательно выступает против идеи нового сверхчеловека, активно разоблачая весь спектр идей трансгуманизма. В том числе особенно активно он стремится противодействовать пересмотру понятия «семья», узакониванию однополых союзов и продвижению гендерных теорий, утверждающих множество «гендеров». Он проповедует любовь к человеку изначальному, богосотворенному.
Вызов воинствующего секуляризма
Среди выступлений Патриарха последнего времени следует выделить речь на XXIV съезде ВРНС в 2022 году. Эта речь представляет собой богословский доклад о секуляризме как антихристианской глобалистской идеологии. Сегодня тезисы этого доклада приобретают все большую актуальность.
Современный секуляризм — это продукт протестантской традиции, превращенный в некий глобалистский стандарт, навязываемый в качестве «общечеловеческой» нормы. Он основан на рыночном фундаментализме и тотальной конкуренции, то есть на принципах социал-дарвинизма. Вполне очевидно, что ницшеанский по своей природе социал-дарвинизм не совместим с христианством, с идеей любви к ближнему. В свое время он породил колониализм, а затем нацизм и атлантизм.
Нам, христианам, необходимо помнить, что сегодня, как и в момент своего рождения, Церковь существует в условиях языческого окружения. Меняются лишь формы этого окружения: от римского политеизма до глобального неолиберализма и секуляризма.
Сегодня Церковь вынуждена проповедовать в пространстве встречных либерально-секулярных нарративов и мифологий. И эта мифогенная среда требует серьезного богословского анализа. Так, например, Святейший Патриарх Кирилл застал переход от советского (атеистического) мифа о религии к секуляристскому. Атеистический миф утверждал, что Церковь — часть политической надстройки господствующего класса. Миф секуляризма говорит о том, что религия и Церковь должны быть подчинены секулярной идеологии. Для этого Церкви якобы нужно пройти некую новую реформацию, то есть она должна внутренне переродиться, отбросив все традиционное, отказавшись от своих догматических основ.
Предстоятель нашей Церкви в связи с этим подчеркивал: «Сторонники радикального секуляризма постоянно пытаются установить свое идеологическое господство над всеми верующими, которые составляют большую часть нашей планеты».
Но очевидно, что ортодоксия просто не была бы ортодоксией, если бы предполагала возможность такого «развития». Поэтому одним из главных направлений усилий Патриарха Кирилла является противодействие угрозе секулярной реформации.
Данная проблема ясно осознавалась Святейшим еще 16 лет назад. 24 июня 2008 года, в день открытия очередного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, Патриарх Кирилл выступил с докладом «Православное единство и православное свидетельство в современном мире». В этом выступлении он осудил тенденцию, обозначенную им как «несколько новых моментов» в интерпретации выдвинутого Константинопольской Церковью особенного толкования 28-го правила IV Вселенского Собора» (о первенстве Константинопольского Патриархата), которые «создают впечатление постепенного развития новой экклесиологии», то есть нового учения о природе Церкви.
Предстоятель имел все основания для беспокойства. Несколько лет спустя окончательно сформировалась еретическая линия Константинопольского Патриархата, включившая в себя неправомерную трактовку автокефалии, этнофилетическое прославление «этоса эллинизма», поддержку на Украине лютеранской идеи «национальной Церкви», поддержку реформации в Православии в духе идей пан-атлантизма и секулярного глобализма.
Непосредственной мишенью атлантизма и секуляризма явилась Русская Православная Церковь. Итогом этого пути стало откровенное разжигание религиозной войны, поддержка неонацизма и репрессий против верующих на Украине. Фактически Русская Православная Церковь под руководством Патриарха Кирилла вынуждена сегодня существовать в условиях объявленной ей религиозной войны и бороться за физическое выживание своих клириков.
Противодействие «православной реформации»
Помимо внешнего давления на русскую Церковь, Патриарху Кириллу пришлось столкнуться и с попытками проведения внутрицерковной «реформации православия». Лоббистами данного проекта оказались представители либерал-православных групп, а ее доктринальным выражением стало явление, получившее в церковной среде название «греко-протестантизм».
Исторические истоки греко-протестантизма, или внутренней унии, восходят еще ко временам «латинского пленения русского богословия», как формулировал в свое время этот феномен протоиерей Георгий Флоровский. На следующем этапе происходит рождение «протестантизма восточного обряда», или, говоря современным языком, греко-протестантизма.
Фактически это проект пострелигии, который Церкви стремятся навязать. Он сформирован на основе «богословия после», «слабых теологий», «демифологизации веры», «взросления Церкви», «выборности священства» и ряда других модернистских идей и концептов. Цели проекта: адаптировать Церковь в интересах транснациональной олигархии, подогнать под нужды социальных платформ и алгоритмизированных обществ, использовать церковный символический ресурс в целях, не имеющих ничего общего с христианством, выхолостить Церковь, превратив ее в симулякр, в простого поставщика религиозных услуг. Также ставится задача подорвать институт Патриаршества и тем самым поставить под сомнение каноническую преемственность и легитимность Церкви.
Чтобы не дать превратить себя в подсистему секулярного проекта, Церковь при Патриархе Кирилле активно вырабатывает иммунитет против секуляризма на уровне богословских и социальных идей. Церковные интеллектуалы успешно решают задачу деконструкции культур-протестантских нарративов в пространстве ортодоксии. Все это происходит в условиях секулярной полиглоссии — нового «смешения языков», поскольку единой и монолитной «современности» уже не существует и версий «современного мира» в преддверии многополярного мира становится все больше и больше.
И хотя все эти меры исключают путь обмирщения, они отнюдь не отменяют культурализации и социализации Церкви. Огромную роль на этом пути играют личные таланты каждого конкретного пастыря. «Образованный человек, — уверен Патриарх, — от приходского активиста до архиерея, без дополнительных объяснений понимает, что сегодня делать, чтобы христианское послание достигло сердца современного человека».
Универсализация проповеди
Сам Патриарх Кирилл стремится универсализировать церковную проповедь, сделав ее доступной для всех социальных слоев. С этой целью Патриарх обращается к русской традиции жанра Слова. В этом жанре написаны «Слово о полку Игореве», «Слово о Законе и Благодати митрополита Илариона», «Слово о погибели Русской земли» и другие тексты древнерусской литературы. В книгах Патриарха, в тезисах его выступлений живет эта традиция — так работает память жанра. Патриарх добавляет в него социальное звучание, тем самым создавая язык «универсальной проповеди», понятный людям церковным и светским. Это помогает доносить до аудитории идеи церковного социального учения: проповедь становится доступной, но ее духовный смысл не искажается.
Важное значение имеет церковная проповедь в условиях военного времени. Церковь, как и в 1940-е годы, находится вместе с народом, который борется сегодня за свою свободу.
Вполне очевидно, что продолжающаяся гибридная война, в которую втянута Россия, имеет под собой, помимо гражданского и национального, также экзистенциальный и цивилизационный аспект. Ненависть адептов секулярного модерна к православным народам открыто проявилась еще в 1990-е, в ходе агрессии НАТО против Югославии. Она видна и сегодня.
Позиция Церкви в отношении СВО соответствует духу и букве «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви». В разделе ОСК «Война и мир» есть понятие «справедливая война» (п. VIII.1-2). Признавая греховную природу любой войны, Церковь позволяет своим чадам принимать участие в боевых действиях, если это продиктовано необходимостью защиты ближних и восстановления справедливости, поскольку «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13).
Отсюда — церковное попечение о воинстве и его нуждах. Военные капелланы находятся в горячих местах у линии боевого соприкосновения и рискуют жизнью. Каждый приход, подчеркивает Патриарх Кирилл в своих обращениях, должен помогать участникам СВО продуктами и вещами. Люди, по зову долга идущие на СВО и умирающие в зоне боевых действий, напоминает он, приносят себя в жертву за других, и такая жертва смывает совершенные человеком грехи.
Всем членам Церкви, и клиру, и миру, говорит Патриарх, надлежит молиться о том, чтобы Господь властям предержащим даровал мудрость, воинов утвердил в крепости духа и сохранил от смерти, ран и пленения.
Образ Русской Церкви и ее задачи
Не секрет, что в отношениях Церкви с обществом особая роль всегда принадлежала и принадлежит Патриархам. Например, героические годы борьбы с польскими захватчиками связаны с именем Патриарха Гермогена, а слабость Церкви в Синодальный период объясняется ее существованием без Патриарха. Поэтому вполне закономерно, что пропагандисты секулярной реформации часто выбирают мишенью для нападок именно институт Патриаршества, стремясь таким образом поставить под сомнение легитимность Церкви. К счастью, уже можно констатировать, что в период служения нынешнего Патриарха институт Патриаршества укрепился. А вместе с ним укрепилась и Церковь.
Нынешний курс на социализацию и историческую аутентификацию Русской Православной Церкви можно назвать проявлением личной воли и организаторских талантов Патриарха Кирилла. В то же время данный курс отражает неизбежный этап исторического развития самой Церкви, а значит, это неотъемлемая часть Божественного замысла.
В конечном счете, Патриарх Кирилл определил не только путь, но и современный образ Русской Церкви. Впервые за постсоветский период он стал отчетливым. Это образ не Церкви-затворницы, но и не обмирщенной Церкви, утонувшей в потребительском фетишизме и вторящей светским «лидерам мнений». Это образ Церкви, самостоятельно мыслящей, открытой для прихожан с самыми разными социальными запросами. Не элитарной, но универсальной, понятной всем ее чадам.
При Патриархе Кирилле у Церкви оформились четыре основные задачи:
(1) дальнейшая социализация Церкви и распространение церковного социального учения,
(2) внутренняя интеграция, недопущение либерал-православного обновленчества и греко-протестантизма,
(3) противостояние радикальному секуляризму и секулярной «новой реформации», трансгуманизму, неонацизму,
(4) выработка универсального языка Церкви в новый переходный период.
Если, оценивая период Патриаршего служения, выйти за рамки чисто церковной проблематики, то придется признать, что как раз в это непростое время ценности секулярного модерна и постмодерна не выдержали исторической проверки: мир с каждым днем становится все менее стабильным и предсказуемым, все более опасным. И это тоже испытание для Церкви и ее чад.
Но вслед за глобальным коммунизмом окончательно уйдет с исторической сцены и глобальный либерализм. В новой социокультурной ситуации начнется переоценка таких понятий, как «современность», «религиозность», «секулярность», «традиция», «гуманизм», «свобода», справедливость», «гражданское общество». Время общемировых «стандартов» и «правил», в том числе единых критериев секулярности, уйдет в прошлое.
В этих новых условиях миссия Церкви состоит в том, чтобы усиленно просвещать Словом Господним секулярный социум, а не жертвовать своими принципами ему в угоду. Это путь Святейшего Патриарха Кирилла — путь верности Господу, путь Божией правды.
И на этом пути Церковь с Божией помощью, вне всякого сомнения, одержит победу.
«Парламентская газета»/Патриархия.ru